дружить.
– Я Таня Кузнецова. Мой папа начальник швейной фабрики.
Мальчик, наконец, вернул себе дар речи и тоже представился:
– Меня зовут Кирилл.
Наташа хотела ответить, но тут мимо прошла Малика, намеренно наступив на ногу Танечке.
Та взвизгнула.
– Дебилка! Глаза разуй!
Малика, не останавливаясь, обернулась и показала язык.
За спиной чётко специально, чтоб она услышала, прозвучали слова:
– С этой не дружи, она ненормальная, и отец у неё колдун.
Но Наташа не воспользовалась советом и на следующий же день после уроков нашла во дворе Малику. Дочка колдуна её заинтриговала непохожестью на неё саму: откровенной грубостью, смелостью остричь волосы под мальчика и не носить платья.
Наташина семья переехала из далёкого сибирского города, что объясняло её молочно-белую кожу и нездешний выговор. Квартира, которую заняла семья Петренко, долго пустовала. Необычная планировка, благодаря совмещению двух соседних квартир, сделала покупку этого жилища неподъемной для большинства простых смертных.
Ещё два месяца назад наиболее внимательные жители пятиэтажки открыли для себя новое развлечение – придумывание новых жильцов по оборудованию для ремонта и стоимости мебели. По всему выходило, что новые квартиранты люди не бедные. Диван завезли непрактичный белый, столовый гарнитур из массива дерева с шестью стульями на гнутых ножках.
Малика насчитала целых три телевизора, ещё один углядела зоркая Карина Карловна, председательствующая у бабушек на скамейке. Приезд люстр был обставлен, словно вручение музыкальной премии, почётные гости прибыли на двух разных машинах и вносились торжественно. Все могли в деталях рассмотреть необычные творения из стекла и металла, в последнюю очередь напоминающие светильники. Когда всё было готово, приехали сами хозяева. Отец семейства выглядел преуспевающим бизнесменом, но в чём конкретно преуспел – осталось тайной. Мама Наташи – более взрослая копия дочери – дизайнер интерьеров. Люстры оказались её детищами.
Малика уже с утра успела испортить настроение пожилой благовоспитанной даме с третьего подъезда.
Женщина сама напросилась, когда одёрнула спешащую в школу девочку.
– Отец тебя в таком виде в школу отпустил? С расчёской не знакома что ли?
– А если бы была знакома, то была бы такой же прошмандовкой, как ваша дочка? – огрызнулась Малика, не до конца понимая, что вообще значит это длинное странное слово. Что-то ругательное, раз именно так обзывала свою дочку женщина, когда посещала Профессора, желая узнать, остепенится ли хоть когда-нибудь её девочка.
Женщина опешила не столько от дерзости мелкой пакостницы, сколько от мысли, что её беседа с колдуном имела свидетелей.
Малика уже выкинула предмет беседы из головы и побежала догонять Кирилла и Танечку. Когда оставалось несколько метров, притормозила и поплелась
