Нью-Йорк. Это было спокойно-властное, обворожительное лицо, лицо женщины, привыкшей всегда делать что́ ей вздумается, когда вздумается и как вздумается, лицо женщины, научившей не один десяток молодых людей истинному искусству состоять на побегушках и с рождения избалованной бесконечной отцовской любовью, воспринимавшей себя как некое женское подобие императора Всероссийского. Такие женщины рождаются только в Америке и достигают своего полного расцвета только в Европе, которую считают материком, специально созданным для их развлечений.
Девушка у окна неодобрительно просмотрела меню обеда. Потом обвела глазами столовую, одобрила публику, но зал нашла довольно тесным и некрасивым. Потом взглянула в окно и решила, что хотя Темза в сумерки и «ничего себе», но ей далеко до Гудзона, на берегу которого ее отец построил загородный коттедж за сто тысяч долларов. Затем она снова вернулась к меню и, надув хорошенькие губки, пришла к окончательному заключению, что есть нечего.
– Очень сожалею, что заставил тебя ждать, Нелла.
Это был мистер Раксоль, неустрашимый миллионер, отважившийся попросить «Ангельский поцелуй» в курительной «Великого Вавилона». Нелла – ее настоящее имя было Элен – улыбнулась отцу.
– Ты ведь всегда опаздываешь, папочка, – сказала она.
– Только в свободное время. А поесть что-нибудь найдется?
– Ничего, – кратко ответила обожаемая дочь.
– Ну давай хоть что-нибудь, все равно. Я голоден. Никогда не бываешь таким голодным, как во время безделья, – заметил любящий отец.
– Consommé Brittania, – зачитала Нелла, – Saumon d’Ecossé, Sauce Genoise, Aspies de Homard. О господи, кому нужна в такой вечер вся эта ужасная мешанина!
– Однако, Нелла, здесь ведь самая лучшая кухня в Европе! – заметил отец.
– Вот что, папа, – продолжала она как будто совсем некстати, – не забыл ли ты, что завтра день моего рождения?!
– Забывал ли я когда-нибудь о твоем рождении, о разорительнейшая из дочерей! – с шутливым возмущением воскликнул мистер Раксоль.
– Нет, в общем, ты всегда очень даже неплохо справлялся с ролью отца, – любезно ответила Нелла. – В награду за это в нынешнем году я удовлетворюсь самым дешевым подарком, какой ты когда-либо делал мне! Но только сделай мне его сегодня.
– Ну? – только и произнес он с приличествующей столь прекрасно дрессированному родителю покорностью и готовностью ко всяким неожиданностям. – Что такое?
– А вот что. Попросим нынче на обед бифштекс и бутылку пива. Это будет прелестно и доставит мне большое удовольствие.
– Но, милая Нелла! – воскликнул Раксоль. – Бифштекс и пиво у Феликса! Это невозможно! Кроме того, девушке, которой нет еще и двадцати трех лет, не полагается пить пиво!
– Я сказала – бифштекс и пиво, а что до того, что мне нет еще двадцати трех лет, то завтра мне исполняется двадцать четыре! – И мисс Раксоль сжала свои мелкие беленькие зубки.
Раздалось легкое
