самую верхушку, качающуюся от ветра, – в эту прекрасную синеву.
Садилось солнце. На поляны плотной пеленой опускались одиночество и покой. Казалось, земля не осмеливается перевести дыхание, а лес застыл в безмолвном ожидании. Только сердца наши бешено колотились. Мы хотели ещё – мы просили, мы умоляли, мы требовали сказок! Суровых, диких сказок для нас, бедных детей.
И лес дарил нам сказку.
Она бесшумно подкрадывалась, словно на мягких кошачьих лапах.
Всё, что до этого точно окаменело, теперь начинало двигаться.
Вдалеке подалась вперёд поросшая лесом гора. Удивление и страх будто бы витали над ней… Вот у неё появились глаза… она пошевелилась и направилась прямо к нам! А мы замирали от восторга и ужаса, мы всей душой любили это чудо!
Это же лесной тролль! В его единственном глазу были для нас страх и ужас, золото и богатство – всё то, чего жаждала наша детская душа.
Мы хотели бояться – но мы хотели и противостоять этому страху! Такие маленькие, мы мечтали подразнить тролля, догнать его и украсть его золото. Но больше всего мы хотели заполучить его светящийся глаз. Подумать только! У такого ужасного тролля – такой чудесный глаз!
Он светился и переливался, как ясный день посреди тёмной ночи. То, чего ты раньше не замечал, о чём даже и не думал, отражалось в нём и становилось прекрасным. Лесной ручей струился с серебряным журчанием, сосна расцветала красноватыми шишками, даже неприметный мох на скале сверкал будто россыпь драгоценных камней, и хотелось упасть и прижаться к нему, как к материнской груди.
– Мы любим тебя, глухой, тёмный лес, таким, какой ты есть, – сильным и мрачным. Ты наша любимая книжка с картинками: вот белка грызёт шишку, синица выглядывает из сосновых веток, медведь ревёт в рощице. И лесной тролль идёт, тяжело ступая и держа голову высоко над верхушками деревьев: «Бу, бу!».
На пир в замок троллей
Великий пир ожидался в замке троллей. Но путь туда не близок, вот и решили тролли пойти все вместе, чтоб веселее было: Тронд и Коре, Ивар Женолюб и Борд, Бобб из Мусьерда и старуха Гури Свиное Рыло. Шли они по горам-косогорам, по лесам нехоженым. Густо поросли горы елями и соснами, да такими высокими, что доходили троллям до пояса. Тяжелей всего приходилось Гури, ведь она несла мешок с едой в дорогу. Но торопиться им было некуда. Хоть сотню лет иди – всё равно вовремя поспеешь.
Впереди у них, насколько глаз хватит, высокие тёмные кручи. Идут взрослые тролли, покашливают, бормочут что-то себе под нос, и троллята не отстают, глазеют во все стороны, а Гури плетётся в хвосте, клянёт свою долю. Споткнётся кто – схватят его за шкирку, а как совсем трудно станет – за хвост друг дружку держат. Так и продираются сквозь бурелом. Наконец пришло время отдохнуть. А когда собрались было дальше, заспорили промеж собой, в какую сторону идти. Тронд говорит: нужно идти прямо, куда нос указывает. А Ивар – своё: задом наперёд надо бы – навыворот оно вернее. А Гури всё на мешок жалуется: день ото дня он всё тяжелее становится, а еды в нём – всё меньше. Но как бы то ни было, а идти надо. Выбрали
