листвой оденьтесь,Пурпуром ягод тиса!
Вакха исполнись, город,
С зеленью дуба и ели![63]
– Хор лидийских вакханок лишь приукрашивает кровавый сюжет трагедии. Безумства околдованных чарами Диониса менад во главе с Агавой заканчиваются убийством ее сына, Пенфея, – заметил Куджула, затем процитировал:
– И дикий гул стоял
Над местом мук. Стонал Пенфей несчастный,
Пока дышал, и ликований женских
Носились клики. Руку тащит та,
А та – ступню с сандалией, и с ребер
Сдирают мясо, кости обнажая,
И обагренными руками тело
Царя разносят в бешеной игре[64]…
Все с удивлением посмотрели на кушана. Никто не ожидал, что варвар вдруг окажется знатоком греческой драматургии.
– Ты неплохо говоришь по-гречески, – заметила Аглая, в глазах которой впервые за время трапезы загорелся огонек неподдельного интереса к гостю. – Но чтобы читать наизусть Эврипида!.. Где ты получил образование?
– Меня учил раб, фессалиец Ипполит. Отец постоянно в разъездах, потому что ставки кушан разбросаны по всей Бактриане, мы с братом редко его видим. Сколько себя помню, Ипполит всегда был рядом. Он заставлял меня учить трагедии, говорил, что я должен понимать не только речь, но и душу эллинов…
– Кстати, – поддержал разговор Гермей. – Я слышал, что сурена Михран послал Памаксафра, убийцу Марка Лициния Красса, во дворец Орода с вестью о победе. Когда гонец вошел в царские покои, там как раз играли «Вакханок». Он вручил отрубленную голову Красса царедворцам, а те передали ее актерам. Во время эксода[65] Памаксафр выскочил на сцену, выхватил ее из рук актера, исполнявшего роль Агавы, и поднял вверх. Вместо бутафорской головы Пенфея – голова самого Красса! Ород был в восторге.
Все засмеялись.
Жуткая история ни у кого не вызвала сострадания к несчастному наместнику Сирии. Эллины Бактры видали и не такое. Чего стоит одна крепостная стена, на которой Гондофар развешивает трупы замученных преступников. А в дни казней военнопленных на агоре не протолкнуться. И бактрийцы, и греки, и ассакены – все с одинаковым интересом наблюдают, как едва живых от истощения и ран индов или усуней вешают, четвертуют, сажают на кол…
Осушив очередной кубок, Деимах помрачнел. Он был уже заметно пьян, кроме того, видимо, устал изображать из себя процветающего и успешного военачальника. Стратег посмотрел на гостя долгим внимательным взглядом, словно собираясь с мыслями.
Гермей наклонился к Куджуле, с улыбкой прошептав на ухо:
– Сейчас начнется. В твоем лице отец обрел неискушенного слушателя.
Стратег снова приподнялся на локте. Раб воспользовался этим, чтобы взбить подушки и подсунуть их поудобнее хозяину под бок.
Деимах заговорил назидательным тоном, обращаясь к кушану:
– Македоняне Бактрианы уже
«Вакханки», трагедия древнегреческого драматурга Эврипида, перевод с древнегреческого И. Анненского и С. Шервинского.
«Вакханки» Эврипида.
Эксод – заключительная часть трагедии или комедии в древнегреческом театре.
