взгляд:
– А ну тихо! Не отвлекай Василису! А то в коридор сидеть пойдёшь. Вась, упаковку потом не выбрасывай!
Васёна оглядывается, подмигивает мне и ничего не объясняет.
Я тяну шею и вижу, как из–под её кисти на альбомный лист выскакивает главная закорючка – тонкая вначале и потолще потом. Это будет нижняя часть клюва и брюшко. Другая закорючка – спина. Теперь от её конца вниз – волнистая линия: крыло. Дальше – такое милое жирненькое место, это отдельное пёрышко. И от него начинает идти веером хвост. Капельки-точки, чёрточки, колоски в хвосте. Всё такое ровное-ровное, маленькое-маленькое. И вот оно уже складывается в птичку. Василиса ставит чёрной краской («сажей газовой»! – учит правильно говорить мама) последний кружок – глазик. Секунду смотрит оценивающе, поправляет завиток на крыле и… начинается опять всё та же песня.
Как Василисе не надоест? То, что уже сделано, все эти бесконечные ряды птичек, напоминает ксерокопию. А до звонка ещё 40 минут. Птички-птички… Пересяду-ка я лучше к Насте.
Вот у неё, если что, есть пушистый зайчик на рюкзаке. Мы с Настей будем вместе рисовать. Нет. Лучше вместе в буфет сходим, пока перемена не началась. Чтоб без очереди.
Настя знает мой секрет про лестницу и камеры. Что я исцарапаю объективы. Она говорит, что с ней мама тоже ужасно обращается и сейчас они даже дерутся. Потому что Настя выросла и устала терпеть. Однако Настюня считает, что лучше с камерами всё сделать так, будто оно само собой случилось. ПОЦАРАПАЛОСЬ. Нечаянно. «И только, пожалуйста, маме своей не рассказывай!» – шепчет она. Мамина спина впереди. И с мамой шутки плохи, это правда.
Глава 5
– Ко-о-осмос!!! – мама не верит своим глазам. Пошли-то мы с ней на почту, так как мама отследила на сайте, что посылка пришла, и сказала: «Наконец-то! Краски!» Вроде, какой на почте космос может быть? В этом убийственно приличном месте с длинными очередями… Чтобы размяться немного, встали мы с мамой на почте у полок книгообмена. Тут даже не полки, а два шкафа у стены. Книги кое-как лежат, будто стены домов после землетрясения. Всем же скучно на почте, вот и роются. Мама спину свою согнула. Вгляделась. Говорит непедагогично: «Да ну, на фиг!» Выуживает с нижней полки книжку. Стоит, молчит. Потом как закричит про космос!
Мама у меня большая. Поэтому, даже если она просто разговаривает, кажется, что кричит. А уж если ей что нравится/не нравится, то… Папа, кстати, у меня тоже крупный. Даже ещё выше мамы. Он просто огромнущий, вообще большой-большой. Мама с папой советуют: «Пока не выросла, наслаждайся этим. Цени, что не надо, входя в комнату, голову пригибать. Потому что тебе не в кого мелкой быть. Лови момент, Метр Пятьдесят!» А какой момент, когда мне до камер дотянуться надо? И, кстати, уже метр пятьдесят два.
И вот моя мама трясёт книгой перед охранником, который рядом оказался:
– Да вы понимаете, что это? Вот как это? Я подхожу, а она меня ждёт! Здесь же всё про народные промыслы! А я же этим занимаюсь! Вот вы! Какие виды росписи знаете? Хохлому? Красное и чёрное на золотом?
Толстенький
