ответила миссис Дюмареск. – Если бы они могли, то отрубили бы голо– вы всей аристократии. Как говорила мне моя дорогая баронесса де ла Виельрош: «Милая Мими, они бы упились нашей кровью, но они не смеют».
– Сомневаюсь, – невозмутимо проговорила мисс Стот. – Люди вовсе не так кровожадны, как вы думаете, будь они даже социалистами или радикалами. В сущности, мы мало чем отличаемся друг от друга в душе, хотя и принадлежим к разным сословиям. Никто из нас не пожелал бы упиваться кровью!
– Мало чем отличаемся! – повторила как эхо миссис Дюмареск. – Милая мисс Стот, как вы ошибаетесь! Между высшими и низшими классами разверзлась пропасть! Последние не имеют ни нашей чувствительности, ни утонченности, ни деликатности.
Миссис Дюмареск сказала «нашей», чтобы продемонстрировать умение держаться на публике, а также чтобы блеснуть своим дипломатическим воспитанием.
– Вы думаете, нет? – не унималась мисс Стот. – Конечно, может, у них и нет ни образования, ни манер, но неужели вы полагаете, что они по-своему не чувствительны и не деликатны? Да что там говорить, в газетах каждый день пишут о случаях, из которых явствует, что Бельгравия[6] и Уайтчапель[7], в сущности, одно и то же, когда их затрагивают за живое. Единственная разница, по-моему, заключается в том, что одни делают, но не говорят об этом, а другие говорят, но не делают.
– Мисс Стот! – возопила миссис Дюмареск.
– Да, – продолжала та, – не далее как сегодня я прочитала отчет о деле, которое одна горничная затеяла против своей госпожи, богатой женщины, сломавшей веер о ее плечо.
– Это ужасно! – воскликнула миссис Дюмареск. – Но вы не должны судить об аристократии по таким личностям. Эта женщина, хоть и богатая, наверное, не леди.
– И я тоже так думаю, – ответила мисс Стот, – однако сама-то она считала себя леди, ведь она графиня.
– О-о! – с удивлением протянула миссис Дюмареск. – В таком случае горничная, вероятно, была совершенно несносной.
Звон чашек, раздавшийся в следующую минуту, оповестил дам о появлении кофе. Мисс Прюденс Семафор, сидевшая посреди комнаты под лампой, уронила свой «Пикториал», когда смотрела, не пришел ли кто из мужчин. Пока она поднимала журнал, в глаза ей бросилось объявление: «Состоятельным леди и джентльменам. Вдова знаменитого естествоиспытателя, пребывая в затруднительном положении, вынуждена выставить на продажу единственный в своем роде флакон с эликсиром вечной молодости, источник которой Понсе де Леон[8] тщетно искал во Флориде. Удивительный эффект этого эликсира не подлежит преувеличению. С его помощью особа семидесяти лет после нескольких приемов может вновь выглядеть на восемнадцать. Это не подделка, не косметика, не мошенничество. Это средство не имеет ничего общего с другими рецептами, претендующими на тот же результат. Величайшее чудо мира! Деньги будут возвращены, если все вышесказанное окажется недостоверным.
Бельгравия – фешенебельный район Лондона.
Уайтчапель – в недалеком прошлом самый бедный и неустроенный квартал Лондона, известный своими опасными притонами и высоким уровнем преступности.
Хуан Понсе де Леон (1460–1521) – испанский конкистадор, который основал первое европейское поселение на Пуэрто-Рико и во время поисков источника вечной молодости открыл в 1513 году Флориду.
