губу, наклоняется ближе. Лицо его приобретает выражение нездорового возбуждения. Брайди это оскорбляет – ей обидно не за себя, а за жертв.
– Мистер Кридж, если это вам неприятно, вы можете уйти, я одна справлюсь.
– Нет, отчего же. Каков возраст младенца?
– Когда он умер, ему было несколько месяцев от роду. Он сосет палец матери. – Брайди приглядывается. – Нет, не сосет – глодает ее палец.
– Будь я проклят! – Викарий поднимает глаза к потолку. – Простите.
Брайди хмурится.
– Мистер Кридж, фонарь как можно ближе, пожалуйста.
Брайди рассматривает лицо ребенка: оно теперь скукоженное, кожистое; черты едва различимы. Брайди сует кончик пальца в рот младенцу, осторожно проталкивая его мимо ссохшегося пальца матери.
– У него зубы, как у щуки, – изумляется она. – Неровные иголочки на верхней и нижней челюсти, но острые.
– Как такое… – бормочет мистер Кридж.
– Тела нужно вытащить отсюда. Я должна их осмотреть при более ярком освещении.
– Это невозможно, – раздраженно говорит мистер Кридж. – Во всяком случае, сегодня.
– Сделать это нужно сегодня. Полиция ждет мой отчет.
– Священника сейчас нет.
– Значит, я его подожду.
– Миссис Дивайн, я передам ему вашу просьбу сразу, как только он вернется.
– Вы уж постарайтесь не забыть, мистер Кридж.
Викарий отворачивается от трупов и смотрит на Брайди. Взгляд у него до того злобный, что у нее не остается ни малейших сомнений: будь его воля, он запихнул бы ее в эту нишу и снова заложил углубление кирпичами.
Они выходят из крипты. Мистер Кридж закрывает и запирает дверь, ключ кладет в карман.
– Мистер Кридж, я настоятельно советую вам не распространяться об этой находке, – предупреждает его Брайди. – Лондон падок до аберраций.
– Уверяю вас, мы будем в высшей степени благоразумны на сей счет. До свидания, миссис Дивайн. – Викарий надевает шляпу, сдержанно кланяется и идет к дому священника.
Брайди обводит взглядом церковный двор: полуодетых воображаемых мертвых боксеров нигде не видно. Потом замечает: над верхним краем стены маячит прозрачный цилиндр. С помятой тульей и бесформенными полями. Цилиндр, знававший лучшие времена. Крепче сжав в руке саквояж, Брайди бросается в бегство: быстро обходит часовню с торца и вылетает в задние ворота. В полном одиночестве она шагает по улице. Раз или два оборачивается, испытывая одновременно облегчение и нечто вроде разочарования.
Брайди до костей продрогла в крипте, и ей радостно, что она наконец-то выбралась из-под земли. Спускаясь с Хайгейтского холма, она видит мерцающий внизу Лондон, затянутый кислотной дымкой. Небо темнеет, на улицах загораются фонари, в лавках и пабах – газовые светильники. Брайди шагает к центру города вдоль невидимой подземной реки Флит. Минует Сент-Джайлз и «Маленькую Ирландию» – район
