Миа. Я все еще обнимала ее, когда она вдруг перестала пинаться и отбиваться. Ее глаза закрылись, но она не уснула – слишком уж неровно дышала.
Ее длинные черные волосы прилипли к щекам, мокрые от пота. Я убрала их, заправила за уши. Ее лицо горело. У нее был жар, а с жаром я знакома. Жар можно победить.
Я обшарила глазами комнату. На шкафу стояла бутылочка из-под лекарства, я схватила ее. На ней была наклеена бумажка с незнакомым названием. Лауданум. Миа проследила за моим взглядом. На секунду мелькнула улыбка, и тут же ее лицо скривилось от судороги. Она надавила на живот, указала на бутылочку. Может быть, это то лекарство, о котором говорил доктор Франссен? В любом случае про высокую температуру на этикетке ничего не было написано. Найду что-нибудь другое внизу. Я опять обняла Миа, уложила ее в постель и накрыла покрывалом. Она тут же сбросила его и сердито уставилась на меня. Вцепилась в бутылочку и начала откручивать крышку. Я вырвала лекарство у нее из рук, толкнула ее в постель и сверху туго натянула одеяло, чтобы не дать ей быстро выпутаться.
Меньше чем через минуту я вернулась. Она уже успела выскользнуть из-под одеяла.
– Холодно, – простучала она зубами.
Я сдернула одеяло с кровати, завернула ее в него и сунула стакан с жаропонижающим. Она с размаху швырнула стакан в стену.
Я пораженно посмотрела на мокрое пятно, оставшееся на стене, на осколки на полу. Потом опять на Миа – та уже сбросила с себя одеяло, обхватила колени руками и заплакала с долгими всхлипами. Вскоре она начала захлебываться.
Мать. Ее Миа послушается.
Я обняла ее, уложила опять.
– Послушай, я схожу за мамой. А ты просто полежи пока, договорились?
Я очень старалась говорить спокойно, пока заправляла простыню под матрас так туго, как только могла.
– Не бойся, – говорила я скорее себе, чем ей. – Я мигом вернусь.
Я очень осторожно прикрыла дверь. А потом бросилась по лестнице вниз, на улицу. Словно за мной гнался дьявол, я кинулась бежать по улице, за угол, к нашей матери.
Люди не умирают ни с того ни с сего
Я ворвалась в аптеку.
Аптекарь удивленно посмотрел на меня из-за прилавка. Рядом с ним стояла наша мать с тряпкой.
– Жюльетта?!
– Наша Миа, ма. – Я задыхалась. От страха или от бега, или от всего сразу. – Пошли со мной, быстро. У нее температура, и ее трясет непонятно от чего!
Она побледнела как смерть.
– Высокая температура? Какая? Она еще дышит?
– Да, мам, конечно же, она еще дышит!
– Ты ей уже что-то дала? – спросил аптекарь.
Я подумала о бутылочке, что стояла у Миа над кроватью. Она все еще была у меня в кармане. Я достала ее и показала им.
– Она хотела вот это, но я не знала, можно ли.
Мать выхватила у меня из рук бутылочку и засунула в карман куртки.
– Да что ты делаешь?!
– Забираю у тебя, разумеется. Пока ты не уронила.
