на щеке, к плечам. А потом бросилась к плите и начала суетиться, накрывая на стол. А Илья прошелся по дому, переоделся, присел на краешек кровати. При этом громко вдыхал такой родной запах отчего дома. С кухни донесся аромат жареной картошки. И он почувствовал, что и по ней, родимой, он тоже так сильно соскучился. Никто так вкусно не мог жарить картофель, как это делала мама. Аппетит проснулся мгновенно. А на столе уже красовались и грибочки в сметане, и колбаска, и копченое сало с мясными прослойками, и хлеб, который тоже выпекала мама. В центре возвышалась запотевшая бутылка водки.
– А где отец?
Мама словно обессилела от его вопроса, устало опустилась на табуретку. Тревога вылезла из своего укрытия.
– Ушел.
– Куда?
– К Маньке, продавщице. Совсем ушел. – Она взяла себя в руки, продолжив метать на стол все, что было в доме съестного. Смысл сказанного с трудом доходил до Ильи, а когда в голове сложилась ясная и четкая картинка, не выдержал, чертыхнулся:
– Давно?
– Да с год уже. Не писала тебе, расстраивать не хотела. Да и Зойке запретила.
– Вот кобелина старая, – вырвалось у Ильи.
– Нельзя так, Илюша, – осадила его мать и добавила извиняющим голосом: – Отец все же.
– Ладно, мама, – успокоил ее Илья.
– А вот и картошечка подоспела, с пенками, как ты любишь.
– Как же ты тут одна-то?
– Ничего, привыкла уже. Зоя каждую неделю приезжает, иногда с подружками. Картошка в этом году хорошо уродилась. Дрова вон купила, нанять кольщика надо. Ничего, сынок, потихонечку да с Божьей помощью. – Она собиралась откупорить бутылку, но после недельного кутежа в поезде на нее и смотреть-то не хотелось.
– Не надо, мама, – остановил он ее. – Я не буду.
– Ну и ладненько, – обрадовалась женщина.
С упоением наблюдала, как сынок поглощает домашнюю снедь, с наслаждением слушала его голос, не вникая в смысл сказанного.
Илья думал, что вот сейчас он завалится на любимую кровать и провалится в глубокий и спокойный сон, как минимум, на сутки.
Однако по привычке проснулся рано. В доме висела непривычная тишина, и только старые ходики нарушали ее абсолютность.
* * *
Велосипедные поездки в лес стали постоянными. Вошли во вкус, устроив некоторое состязание. Матери и Арефьевых, и Олеси недоумевали, не успевали обрабатывать и консервировать. Подберезовики, подосиновики и маслята, благодаря нередким дождям, уродились на славу. И дети продолжали «тихую охоту». Зоя, по наивности своих лет, не замечала, что каждый раз становилась победителем, а вот брат и подружка все меньше и меньше наполняли свои корзинки. Удовлетворение и лавры победителя застилали ее глаза. Ведь Илья и Олеся совсем не стремились по грибы. Они просто устраивали для себя романтические
