style="font-size:15px;"> Райан схватил меня за плечи. Он прижимался к спинке сиденья, и через обивку я услышала его низкий умоляющий голос.
– Пожалуйста, не шевелись. Пожалуйста. Не шатай машину.
И если до этого паники у меня не было, то теперь она охватила меня сполна. Волосы лезли в лицо, я закрыла глаза, скрипнула зубами, попробовала о чем-нибудь подумать. О чем угодно, кроме того, что мое тело висит на ветке над обрывом.
Джен назвала бы это рациональным страхом. В отличие от страха, что на наш дом упадет метеорит, меня запрут в морозильной камере в подвале или заставят разговаривать с Коулом. Эти события настолько маловероятны, что называются иррациональными страхами. Но это, прямо сейчас, – это рациональный страх, страх перед тем, что на самом деле может произойти. Я висела вниз головой в машине, застрявшей в ветках дерева над обрывом. Я держалась на одном лишь тонком обрезке от ремня безопасности.
– Как мне выбраться? – закричала я сквозь жужжание за нами. – Как, блин, мне отсюда выбраться?
– Сейчас выпилят заднее стекло, я разрежу ремень и заберу тебя. На мне скалолазная обвязка.
Обвязка. Кошмар, нам нужна обвязка!
– Ты что, один? – спросила я.
– Так надежнее, – пробормотал он.
Думаю, Райан с математики был последним человеком, которого я хотела бы видеть во главе этой операции. Райан Бейкер, который не понимал разницы между синусом и косинусом. Который вместо того, чтобы писать конспекты на уроках, разрисовывал себе руки бессмысленными витиеватыми узорами. Мое будущее было в руках человека, который не знал даже основ тригонометрии. Что, если он перепутает угол? Не рассчитает время? Как можно доверять человеку, который не понимает, что такое прямоугольный треугольник?
Ремень был пристегнут под прямым углом. Ветки, машина и скала – всюду углы. Как говорится, применение на практике. Страх: умереть сегодня. Буквально через минуту. Хуже: если я шевельнусь, то могу убить Райана Бейкера.
– Что ты вообще тут делаешь? – спросила я.
– Я пожарный-доброволец.
– Мне нужен настоящий пожарный, – сказала я высоким сдавленным голосом.
– Я настоящий.
– Другой!
– Поверь, я только за. Но я самый легкий. Меньше шансов, что дерево не выдержит.
Он это сказал: машина может упасть. Они тоже это знали. Им пришлось придумывать целую операцию. Падение и смерть – реальные события, которые могут произойти прямо сейчас.
– Не такой уж ты и легкий, – возразила я.
Он был значительно выше меня, широкоплеч, скорее поджарый, чем мускулистый, но уж точно не легкий. На глаза у меня навернулись слезы, я стала молиться: «Господи, Господи, Господи». Но под нами все равно хрустнула ветка.
– Все будет хорошо, – твердил Райан. Как будто пытался убедить сам себя.
Я попробовала глубокое дыхание – Джен показала его маме, а мама научила меня. Машина качнулась, я схватилась за руль, машина
