потолок.
Стоять у шкафа больше двадцати минут уже бессмысленно, поэтому я закрываю его и ложусь на кровать. Лежащий рядом телефон горит непрочитанным сообщением, и я больше чем уверена, что это мама написала мне одну из десятка смс, которые она пишет мне за день. Она приезжала весной и находилась со мной столько, сколько смогла. Не знаю как, но папе удалось ее убедить, что со мной все будет в порядке и сейчас ей нужно быть рядом с Ноэлем.
Я лежу так около двух часов, наблюдая за тем, как сумерки за окном медленно превращаются в ночную темноту. Периодически около моей спальни останавливается папа или Хелен. Убедившись, что я «сплю», они уходят. Дверь в свою спальню мне нет смысла закрывать. Наверное, папа вообще подумывает ее снять.
Время слишком рано и мне не хочется спать, поэтому я беру в руки свой телефон и отвечаю спящим эмодзи, на сообщение от мамы, чем я занята. Она тут же желает мне сладких снов, и экран моего телефона снова тухнет от тишины. Совсем недавно он, не прекращая, издавал сигналы от пришедших сообщений из чатов и соцсетей, от поставленных лайков. Сейчас этого в моей жизни нет, так как я не помню, когда в последний раз хотя бы просматривала ленту в «инстаграм».
Поколебавшись, я снимаю блокировку с телефона и пристально на него смотрю. В нем до сих пор плей-лист, который для меня сделал Энтони. Снова заблокировав, я почти бросаю телефон на тумбочку и прижимаюсь лицом к подушке.
Тишина лучше.
***
После уроков меня ждет Хелен и везет к доктору Бордману. В приемной секретарша снова предлагает вкусные печенья, от которых я не отказываюсь. Хелен остается ждать, так как сегодня у меня одиночный прием.
Мне больше нравится, когда мы посещаем доктора Бордмана втроем. Там я по большей части отмалчиваюсь, а когда одна, мне приходится говорить. Причем постоянно.
– Привет, Эйвери, – при виде меня доктор широко улыбается и жестом приглашает в свой кабинет.
– Привет, док, – отвечаю я и плюхаюсь в кресло, стоящее напротив широкого окна, вид которого выходит на задний двор коттеджа.
Если рассуждать обо всем, что происходит на данный момент в моей жизни, то глупо на что-то жаловаться. Да, мне не нравится чрезмерное внимание и эти сеансы. Но должна признаться, я стойко их терплю, что говорит о многом. Например, о том, как сильно я изменилась. Будь я прежней, я бы перед каждым сеансом закатывала истерику.
– Ну, как настроение? – Доктор Бордман садится в кресло напротив и кладет на колени блокнот. Водрузив на нос очки, он с улыбкой, но очень проницательным взглядом смотрит на меня.
И кстати, он мне нравится. Я по-прежнему не хочу с ним говорить, пытаясь убедить его, как и всю свою семью, что я в порядке, но доктор мне нравится. Он сторонник неформального общения, поэтому предложил обращаться к нему, как мне удобно.
Но что бы он ни делал, как бы ни старался показаться моим другом, мы оба знаем, по какой причине я здесь.
– Отлично. Выспалась, – двумя словами отвечаю я.
Есть еще плюс, который я нашла
