точно блоха к кудлатой шавке, и все-таки уговорил.
Ночью они ушли подальше от костра. Лежали, и Дан учил менестреля слушать дыхание земли. Говорил, глядя в звездное небо:
– Горы, леса – это все сверху. Нарост, ороговение. Степь – земная шкура.
Он не мог объяснить, не находил нужных слов. Водил ладонями по траве, чувствуя пульсацию живых токов.
– Как у лошади, понимаешь? Положишь на холку руку, и мышцы под ней ходят.
Игорь долго молчал, потом тихонько засмеялся:
– Ты язычник, Дан. Ты… Черт возьми!
Земля качала их обоих, несла навстречу звездам.
Игорь шептал то, запомнившееся:
…Что слушает моя собака?
Вне жизни мы и вне времен.
Звенящий сон степного мрака
Самим собой заворожен[1].
Дан и сейчас повторил шепотом:
– …самим собой…
Отпустило напряжение, ставшее привычным там, в горах. Легко, не касаясь земли руками, вейн поднялся. Пошел к лагерю, тусклой алой звездочке на горизонте.
Юрка спал беспокойно – разметался, скинув одеяло. Дан ухмыльнулся, увидев под рукой у пацана ножичек. Подцепил носком сапога – сверкнуло лезвие и кануло в темноту. Мальчишка даже не шевельнулся. Умаялся, непривычен к долгим переходам. Хотя и не слабак, про таких говорят: худой, но жилистый. Разворот плеч хороший, ладони широкие. На бойца не похож: не те мышцы подкачаны, не так двигается. Но драться наверняка приходилось. Вейн постоял, разглядывая мальчишку. Кто мог додуматься заранее посадить в «Перекресток» соглядатая? Посредник, на всякий случай? Заказчик кому-то проболтался? Или на самом деле – просто совпадение? Сердито поскреб щеку. Не хотел он, но все-таки придется.
Дан выудил из поклажи веревку и наклонился над Юркой. Рывок – пацан уткнулся лицом в лапник. Коленом на поясницу, выкрученные руки в петлю. Юрка брыкался, вопил матерное. Дан подтянул мальчишку к сосне и примотал, туго затянув узел.
– Пусти! Козел!
Хлестнул сопляка по лицу.
– Тихо!
Пацан замолчал. Уставился широко раскрытыми глазами. Ресницы у него подрагивали. С разбитой губы капнула кровь.
– Боишься? Правильно, молодец.
– Да пошел ты!
Дан усмехнулся:
– Уверен, что этого хочешь? Чтобы я ушел и оставил тебя одного? Привязанного, без оружия. Ну, чего молчишь?
У Юрки дернулся кадык.
Вейн поворошил палкой в костре и снова повернулся к мальчишке. Тот крутил за спиной связанными руками – шевелились плечи. Под задравшейся футболкой вздрагивал живот.
– На кого ты работаешь? – спросил Дан.
– Опять, да? Че, комплекс неполноценности замучил? Хозяин, блин!
– Не делай вид, что не понимаешь.
Дан плюнул в
Иван Бунин.
