чиновников и лам, шаманов. Социальная, классовая направленность произведения, безусловно, была превыше всего.
Во всей остальной литературе также воспевались те идеалы, которые не противоречили советским. Тем не менее своя тувинская специфика, конечно, сохранялась, авторы описывали разные жизненные истории и, как пишут литературоведы, ставили злободневные вопросы, показывали углубленный психологизм проблем. Среди произведений, которые вошли в золотой фонд тувинской национальной литературы: «Белек» («Подарок», 1942) С. Сарыг-оола (1908–1983), «Борулерни аннары» («Охота на волков», 1946) С. Тока (1901–1973), «Найырал» («Дружба», 1946), «Баян-Таланын кижизи» («Человек из Баян-Тала», 1962), «Кежиктиг сылдыс» («Счастливая звезда», 1964) О. Саган-оола (1913–1971), «Ынакшыл-дыр» («Это есть любовь», 1965), «Авазынга дангырак» («Клятва матери», 1973) С. Сюрюн-оола (1924–1995), «Часкы хаттар» («Весенние ветры», 1989) М. Кожелдея (1936–1996) и др. Тувинский роман расцвел в 1970-х гг.: «Доспестер» («Неудержимые», 1967), «Торээн кижилер» («Родные люди», 1970) О. Саган-оола, «Улуг-Хемнин шапкыны» («Стремнина Великой реки», 1965), «Херээженнин чоргаалары» («Гордость женщины», 1970), «Теннин самы» («Танец козерога», 1970) М. Б. Кенин-Лопсана и др. Появились роман-эпопеи «Улуг-Хем неугомонный» К.-Э. Кудажы (1929–2006) и др.68
Например, в творчестве С. Сарыг-оола воспроизводится путь молодого человека, разрывающего путы патриархально-родовых отношений и вступающего на путь активной борьбы за дело народной революции («Повесть о светлом мальчике»). Тем не менее это жизнь тувинцев, поэтому писатель и описывает тувинские обычаи, и сохраняет особый тувинский фольклорный взгляд на своих героев и окружающую их действительность. Точно так же оценивается литературоведами и абсолютное большинство других произведений классической тувинской литературы.
Когда в 1991 г. Советский Союз перестал существовать, когда идеалы советских граждан, в том числе жителей Тувы – тувинцев, ушли в прошлое, поиски тувинцами самих себя, своего места в этом мире приобрели иное направление. К этому вопросу мы вернемся позже. А сейчас мы обратимся к представлениям о тувинском национальном характере «извне» – так, как тувинцы виделись чужеземцам, путешественникам, представителям других культур с XIX в.
Глава 2
Тувинцы глазами путешественников XIX – начала XX в
Для того чтобы увидеть тувинский национальный характер «извне», обратимся в первую очередь к описаниям тувинцев, которые давали первые внешние наблюдатели с конца XIX в.
Отметим, что тувинцы до XIX в. были практически неизвестным для остального внешнего мира народом. Лишь со второй половины XIX в., когда Тува стала пограничной территорией между Россией и Китаем, она стала более доступна для путешественников, дипломатов, ученых не только России, но и других стран. Причем надо отметить, что каждый автор преследовал свои интересы и порой дневники, полевые заметки, впечатления полны субъективизма, эмоций, художественности. Как пишет А. К. Кужугет, «наблюдения <…> далеко не однозначны,
