Крейл сказал: «Постарайся отнестись к этому разумно. Я люблю тебя и всегда буду желать тебе добра. Тебе и ребенку. Но я собираюсь жениться на Эльзе. И мы с тобой давно договорились, что не будем ограничивать свободу друг друга». На это миссис Крейл ответила так: «Очень хорошо, только не говори потом, что я тебя не предупреждала». «Ты о чем?» – спросил он. «Я люблю тебя и не намерена терять. Я скорее убью тебя, чем позволю уйти к этой девице».
Пуаро покачал головой.
– Мне представляется, – сказал он, – что со стороны мисс Грир было неразумно поднимать этот вопрос. Миссис Крейл могла бы легко отказать мужу в разводе.
– У нас есть показания на этот счет, – заметил Хейл. – Похоже, миссис Крейл призналась кое в чем мистеру Мередиту Блейку. Он был ее давним верным другом и очень расстроился из-за скандала, а после полудня, улучив момент, коротко поговорил с мистером Крейлом. В разговоре мистер Блейк деликатно укорил друга и сказал, что будет крайне огорчен, если брак Крейлов разрушится столь печальным образом. Он также подчеркнул, что мисс Эльза Грир – очень юная особа, и вмешивать ее в бракоразводный процесс едва ли благоразумно. На это мистер Крейл ответил с ухмылкой, демонстрирующей его жестокость и черствость: «У Эльзы свои представления. Появляться в суде она не планирует. Уладим все как обычно».
– Тем более неосмотрительно со стороны мисс Грир делать такие опрометчивые заявления.
– Вы же знаете женщин! – сказал суперинтендант Хейл. – Всегда готовы вцепиться друг дружке в горло… В любом случае ситуация сложилась нелегкая. Непонятно, как мистер Крейл мог такое допустить. Если верить мистеру Мередиту Блейку, больше всего на свете он хотел закончить картину. Вы видите во всем этом какую-то логику?
– Да, друг мой, думаю, что вижу.
– А вот я – нет, не вижу. Получается, он сам искал для себя неприятностей.
– Возможно, мистер Крейл был очень недоволен юной особой, бездумно позволившей себе такие откровения.
– Это да. Мередит Блейк так и сказал. Уж если так хотел закончить портрет, почему бы не сделать несколько фотографий и работать с ними? Я знаю одного парня – пишет пейзажи акварелью, – он именно так и делает.
Пуаро покачал головой.
– Нет, нет. Я понимаю Крейла как художника. И вы, друг мой, должны понять, что для него в то время только картина и была важна. Как бы ни хотел Крейл жениться на девушке, портрет значил для него больше. Вот почему он надеялся закончить работу прежде, чем об их отношениях станет известно. Мисс Грир, разумеется, видела все иначе. У женщин на первом месте всегда любовь.
– Мне ли не знать, – с чувством сказал суперинтендант Хейл.
– У мужчин все по-другому, – продолжал Пуаро, – особенно у художников.
– Художники! – суперинтендант презрительно фыркнул. – Все эти разговоры об искусстве… Никогда этого не понимал и никогда не пойму. Вы бы видели ту картину, что написал Крейл. Все скособоченное. Девушка у него выглядит
