я бы сказал… Районная газета как тип издания.
– Точно, вы же в районке начинали.
– Да, и корреспондентом поработал, и редактором.
– Ну а я с «Вечёрки»… так в журналистику вошёл. А что это была за история с выборами? Вроде редакцию даже обыскивали…
– Нет, типографию. Впрочем, ко мне домой тоже два сержанта заявились, хотели, чтобы я проехал с ними…
– Проехали?
– Знаете, так меня разобрало… выходной день, а тут эти двое из ларца, одинаковых с лица. В общем, наладил я их… Тогда шла избирательная кампания, я поддерживал действующего главу Христенко. Против него все местные богачи объединились, мошну потрясли – сбросились деньгами. Наняли юриста, и тот сумел под Христенко подкопаться. Избирком юристу, конечно, пособничал и главу с выборов снял. Потом, правда, суд решение это отменил, да выборы прошли… Ну а меня с самого начала один из николаевских «кошельков» уговаривал скинуть главу, сулил за это место сохранить. Так сказать, покровительствовать.
– И вы отказались…
– Отказался, ушёл из газеты. А напоследок выпустил номер, где всё как есть рассказал землякам: и о Христенко, и о «кошельке» – покровителе, и об подтасовках избиркомовских… Потому и типографию обыскивали, что хотели тираж изъять… не успели, я его распространил. У меня ведь была редакционная служба доставки, свои почтальоны. Когда типографию ночью зря перетряхнули, то участковым было приказано ловить почтальонов. В общем, и моих сотрудников потиранили. Выборы же закончились по сценарию местных богачей, в кресло главы они своего посадили. Народ потом ему прозвище придумал – «Джоконда».
– Джоконда?
– Да, всё время улыбался. По-моему, он начал это делать ещё тогда, когда я заявление принёс.
– Выходит, вы за убеждения заплатили…
– Только не говорите мне, что своей судьбой… Я потерял лишь место.
– А потом в Волгоград уехали?
– Почти сразу. Повезло, устроился в книжное издательство. Ну а примерно через полгода мне предложили возглавить главную городскую газету. Остальное вы и сами знаете.
– Корябает жизнь, корябает.
– Да чёрт с ней! Скажите, а почему вы о профессоре Смирнове вдруг вспомнили?
– Смирнов… Сегодня был у него на юбилее, семьдесят пять старику. Ушёл из журнала, перебирается в Подмосковье к дочери. В общем, всем нашим курсом его провожали.
– Надо же. Никогда не забуду, как я познакомился с Виталием Борисычем. Приехал, значит, к нему в редакцию, жду. Наконец, входит, здоровается и без предисловий начинает говорить о Боге. Говорит долго, успевая выкурить трубку. Фейерверк выбрасываемых профессором слов имеет вкус, цвет, вес… Одно удовольствие слушать.
– Он и сейчас такой, – Гулевич потрогал свою бороду.
– Да, такой… неистовый русский профессор.
– Алексей Николаич, всё не идёт из головы ваш рассказ. А вы потом жалели?
– Может, и жалел. Но ведь во весь рост выпрямился…
Я
