И вдруг осекся, приглядевшись к морщинистому, почерневшему лицу. Изменилось оно сильно, хоть времени прошло немного. Но признать можно.
– Анисим?
– Он самый.
Нищий также приглядывался к Лактиону.
– А… ты – Лактион, узнаю, – кивнул он, улыбаясь, как мальчишка. – Жива ли Настена?
Он говорил как-то буднично, будто и не было ужасной зимы в Новгороде, не было гибели сотен людей.
– Она-то жива, – отвечал Лактион, чувствуя эту будничность в его голосе, страшную в своей обыденности. Не хотелось ему душой принять эту убийственную простоту. – А что мне сказать ей о родителях?
Ответ был ему известен, но он ждал чуда.
– Убили обоих, – прошамкал беззубым ртом Анисим. – И Гришу, и Феню. А я сумел спастись. Убежал раньше, чем за мной пришли. Вишь как!
– Убили, значит… – опустил голову Лактион. – Не уберегся Григорий.
От пепелища веяло холодом смерти. А ведь Григорий был ему как брат. Как это в жизни принять, чтобы русские убивали русских?
– Уберечься – не то слово! – с каким-то полубезумным наставлением молвил Анисим, не замечая раздумий собеседника. – В землю зарыться и то проще было.
– Ты-то выжил!
Лактион сказал без всякого упрека, но Анисим обиделся.
Он вообще с тех пор, как потерял все нажитое за долгие годы, стал легко обижаться на одно и прощать другое, чего раньше за ним не водилось. Вот стоит он в грязном рванье посреди пепелища на месте житья его старого друга. Но кажется, само его нынешнее нищенство не так ему обидно, как то, что его вроде упрекают в том, что он выжил, когда другие погибли.
– Я выжил! Хо-хо! – с шутовской присказкой пробубнил Анисим. – А легко ли мне было, человек хороший? Я, может быть, сам бы в костер полез, да детишек жалко было.
– А где ж твои-то? – с теплотой спросил Лактион, еще ни о чем не подозревая.
– Их нет, – пожал плечами Анисим. – Но где-то они есть. Ведь так?
Он глянул на Лактиона, и тот, нахмурившись, только сейчас разглядел в его глазах огонек безумия.
– На вот. – Лактион быстро сунул ему в руку несколько монет и поспешно стал удаляться от этого места. Ему казалось, что еще немного и это безумие перейдет и к нему.
Часть первая
Глава первая
Вольные люди
Пятеро всадников неторопливо ехали вдоль правого донского берега, и каждый из них по привычке внимательно осматривался вокруг, дабы не пропустить внезапного появления татар азовских или крымских, весьма опасных гостей в здешних местах.
Чаще всего всадники, в которых легко угадывались казаки, смотрели на юг: оттуда со стороны Азова приходила главная опасность. Но азовцы, хитрые как звери, могли устроить засаду и совсем рядом, в таком месте, что и не подумаешь сразу. Все разговоры о перемирии имели какое-то значение лишь в самой Москве. Здесь же, у самой черты противостояния двух миров, смерть, кровь, засады и ночные нападения были
