где? Молодой?
Как спросил, так сразу и полегчало на душе. Вроде как перешел незримую черту, за которой все иначе. И уж теперь смерть не смерть, своя, чужая – разницы нет никакой.
Григорьич прямо опешил от такого своевольства. Чтоб вот так запросто у него спрашивать?
– А тебе зачем?
Видать, ничего не знал, а по виду не догадался. Алексей уже спокойный был, словно из церкви только вернулся.
– Мне урок задавал.
– Какой же?
Григорьич злился, не зная, как холопа урезонить. Физически он был слабее, а потому не решался в одиночку на холопа узду надеть. Оглядывался в поисках помощника. Его замешательство Алексей ясно видел и думал вскользь, что хорошо бы и Григорьича к земле пригнуть. Уж слишком много зла он людям в Кремневке причинил. Да времени мало было.
И тут он сам Алексашку увидел. Тот шел с ухмылкой через двор.
Алексей подумал тогда: «Знает или нет?».
Ведь об их отношениях с Ульяшкой в Кремневке еще мало кто знал. Мизяй не в счет. Он каким-то образом умудрялся обо всем узнать одним из первых. И наверняка много знал такого, о чем знать ему не следовало. Но умел, когда нужно, помалкивать. Вот сейчас не удержался, сказал. Может, вскоре пожалеет об этом.
Но о том, что после будет, Алексей не задумывался. Весь подобрался, посуровел. Однако нельзя выдать себя. И потому продолжал гадать, глядя на молодого хозяйчика. Если знает, сразу все поймет. Не даст подойти. Но Алексашка оставался беспечным и тогда, когда Алексей с ним поравнялся. Значит, ни о чем не догадывался.
Еще несколько шагов оставалось. Григорьич хотел было ему помешать, но будто чья-то рука невидимая его придержала на месте.
– Чего, дурак, прешь?
Алексашка видел, что холоп слишком беспечно по двору идет. Так ходить не полагалось.
– Мне надо, – сухо и небрежно ответил Алексей, неуклонно приближаясь к нему.
– Чего надо?
Алексашка, судя по виду, начал недоумевать. Такое первый раз в жизни видел. Холоп шел по господскому двору, как хозяин.
Вот и сблизились они.
– Я вот хотел…
– Ты, сучья голова! – разъярился было Алексашка, но вдруг почувствовал, как что-то острое вошло в живот.
И сразу жуткая боль. Что такое? Второй удар отбросил его на землю.
Все закружилось в страшной кутерьме. Руку прижал к животу, кровь хлестала как из ведра. Неужто убил?
– Вот и все, Алексашка, – буднично проговорил холоп и пошел со двора. Григорьич ужаснулся, увидев происшедшее. Что делать?
Он было хотел ему помешать, но так, без лишней суетливости. Больше для видимости. Про нож в руке Алешки забывать не стоило. Хотя барский сын ему не смог бы потом попенять. Кончился он через несколько мгновений, корчась в агонии. Глаза какие-то удивленные были, вроде никак не мог он осознать, что смерть вот так запросто к нему пришла.
Старый прислужник все разглядел и решил малой кровью обойтись. Вдруг кто смотрит?
– Ты,
