однако девушка узнаваема: она сидит в трепетном волнении, с румянцем на щеках, родимое пятно скрыто тенью, большая родинка чуть уменьшена в размере и совсем не портит лица. Тон платья он сделал чуть светлее, и девушка смотрится нежной и очень романтичной на фоне однотонной темной стены.
Юноша кинул взгляд на свечу – прогорело больше трети. Пора приниматься за портрет. Большую часть времени он хотел оставить для третьего задания, так как пока не представлял, как ему рисовать и как на это будет реагировать Кея. Пускай она и старше, чем кажется. Что-то подсказывало ему, что тут возникнут сложности. Большие сложности.
Юноша решительно отставил нарисованную картину в сторону и подошел к натурщице. Девушка сидела, думая о чем-то своем.
– Встань, милая. Я перенесу тумбу в сторону, – мягко сказал Ран.
Натурщица поспешно вскочила и залилась румянцем. Юноша сделал вид, что не заметил этого. Он сходил за подсвечником с четырьмя свечами, поставил его чуть дальше от окна, перенес туда же тумбу и зажег свечи так же, как и харгвард, – щелчком пальцев.
– Кея, теперь портрет. Садись здесь. Смотри на свечи. Я прошу тебя подумать о том, кого ты любишь. Сейчас я поверну твою голову так, как нужно.
Ран повернул голову Кеи так, чтобы на переднем плане была часть лица с родинкой. Натурщица снова мечтательно задумалась, смотря на теплое мигающее пламя свечей.
Ран рисовал быстро, иногда прорисовывая детали, а сам продумывал, как поставить девушку так, чтобы скрыть недостатки фигуры.
Почти закончив рисовать, Ран отошел от картины и скептически посмотрел на свою работу: лицо натурщицы смотрится еще моложе, в глазах – задумчивая грусть, глаза подернулись слезой, на лице нежный свет от свечей, родинка слегка уменьшена в размерах и не смотрится ужасающе.
Ран бросил взгляд на свечу – та прогорела чуть больше чем наполовину, значит, пора заканчивать с этой картиной и приниматься за новую. Юноша поставил картину к стене и пошел за чистым холстом. Осталось последнее задание. Девушка заметила действия Рана, встала с тумбы и неожиданно с вызовом произнесла:
– Я не хочу раздеваться! Если ты хороший художник, ты меня нарисуешь и так.
Но Ран был уже внутренне готов как к сопротивлению Кеи, так и, наоборот, к излишней раскованности.
– Кея, по условиям приема на должность придворного художника, я должен нарисовать тебя без одежды. Я художник и спокойно реагирую на наготу.
Юноша равнодушно смотрел на натурщицу и думал про себя, что еще она выкинет и как ему реагировать.
– Да? Может, ты сам меня тогда и разденешь? – почти ожидаемо произнесла Кея.
– Нет. Я не буду тебя касаться, а также заставлять это сделать любым из способов, но, если ты отказываешься, я позову харгварда, – Ран был спокоен и непреклонен.
Натурщица неожиданно весело рассмеялась и стала раздеваться. Оказалось, что под платьем у нее было другое платье с уплотнителями,
