доля презрения, сказала Мадам и на всякий случай взяла левей.
В ярком пятне натриевой лампы стоял человек с поднятой рукой. Он был бос. Его обувь располагалась рядом на дорожном парапете. Брюки незнакомца странно топорщились. По лицу бродила задумчивая улыбка.
– Стой! – закричал Валдомиро. – Назад! Сдайте назад!
– Вы меня сегодня заикой сделаете, – проворчала Мадам. – Ну и семейка у вас… не приведи господь. Вы папаше передайте, спинку-то он того, доконал.
– Салют, – как ни в чем не бывало сказал Карагодин, усаживаясь рядом с Валдомиро.
– Дима, что с тобой случилось?! Ты же весь мокрый!
Мадам бросила быстрый взгляд в салонное зеркальце.
– Слушайте, грипп вам обеспечен. Сейчас такой грипп гуляет – «минутка». Не успеешь «мама» сказать.
– Понятное дело, – согласился Карагодин.
– Где ж ты так промок?! – не мог успокоиться Валдомиро.
– Чепуха, ничего страшного… Вечерняя роса. По лугу гулял, вот и промок малость. Скоро обсохну. Сигаретки не найдется?
Какой луг? Какая роса? Э, нет, тут что-то не так! Димон недоговаривает, хитрит! А вдруг… И воображение Валдомиро рисовало речной фарватер, корабль с косыми трубами, сигнальные огни на радиомачте; откидывается крышка люка, в невысокой бортовой тени мимо задремавшего часового… – стоп! какой такой часовой? откуда он взялся?! – мимо вахтенного! между самых его ног пробирается ловкий Карагодин и прячется в шлюпке. Гудит машина, бьют склянки. Темная фигура спускается по канату за борт. Мгновение – и человек в воде. Он отталкивается пятками от корабельного борта и бесшумно плывет к огням городской набережной, унося с собой тайну – вот только какую тайну? – и пару элегантных туфель в сильной руке.
«И все-таки – молодчина!.. – думал Валдомиро, наблюдая, как независимо и ловко Карагодин выпускает дымную струю в щель приопущенного стекла. – Не простыл бы он, в самом деле… Надо же, по канату… Отчаянная голова!»
Ни по каким канатам Карагодин, естественно, не спускался. Борт чудо-лайнера он покинул хотя и с позором, однако ж по трапу. У корабельного стюарда, прихватившего Карагодина, когда тот ковырял ключом в замке Раисиной каюты, достало-таки милосердия. Нимало не смущенный происшествием, Карагодин погулял вдоль высокого борта, поаукал для очистки совести, растянулся на решетчатой скамейке с твердым намерением ждать до победного конца, и его тут же сморило. Сон Карагодина, после сумбурной ночи глубокий и крепкий и обещавший длиться до утра, был нарушен самым варварским образом: беднягу с ног до головы окатила водой поливальная машина, освежавшая зеленую изгородь.
Вот почему Димон был мокр и настроен скептически. К тому же новые туфли натерли ему ноги.
– А я тебя сейчас удивлю, – сказал Валдомиро, не подозревавший о растертых пятках друга.
– Понятное дело, – согласился тот.
– Сегодня
