Ты с Джозефом говорила?
– Сейчас это никак невозможно. У Патрика юбилей, как я могу о чём-то говорить? Дай мне свой телефон, я тебе сама перезвоню. Завтра вечером перезвоню. В районе девяти.
Карагодин продиктовал номер и почувствовал внезапное облегчение.
– Я вся издёргалась, всё время о тебе думаю… А тут – этот юбилей. Целую тебя. Завтра перезвоню. А ты, ты обо мне думаешь?
– Ты мне даже снишься, – не соврал Карагодин. – Целую тебя, до завтра.
– С кем это ты по телефону трепался? – поинтересовался Савойский, когда Карагодин вышел на лоджию.
– С Татьяной. Так поболтали о том о сём. Губер оплатит.
– Ну, ты орёл, – Савойский покрутил головой. – Что там наш секретарь-референт, пакует чемоданы?
– Да нет, пока не получается, семейные дела улаживает. У них там юбилей сегодня.
– Не приглашала?
Карагодин закрыл глаза, подставил лицо потоку солнечных корпускул.
– Слава богу, пока до этого дело не дошло…
– Если пригласит, не откажемся, мы банкеты любим. Ну да ладно, скоро Серёга приедет, наводи марафет, коллега.
Вам покажут разные красивые места
Кабинет генерал-губернатора странным образом походил на лавку восточных народных ремёсел – пухлые кожаные пуфики вперемежку с латунными анубисами, птицами и разными животными, пальма с золотыми листьями и костяным стволом, сабли и щиты где только возможно, высокие лампы в форме лилий, множество ваз из египетского алебастра, украшенных филигранной резьбой, загадочная кухонная утварь, каменные кошки разных цветов. Однако тиснённая золотом зелёная кожа стенных панелей, роскошный стол с резными ножками, сплошь инкрустированный латунными вставками, и столешницей, покрытой мусульманским сукном, за которым на резном же троне из розового дерева восседал генерал-губернатор, однозначно определяли статус помещения.
Генерал-губернатор легко поднялся, вышел из-за стола и вполне по-европейски пожал руки делегатам.
Савойский вынул из пакета парадное издание – альбом с панорамой города на суперобложке, на котором, как на подносе, расположил нарядную казачью нагайку.
– Презенты от нашей маленькой делегации.
– Presents, – губернатор принял дары, – thank you very much!
Он аккуратно положил альбом на край стола, но вот нагайка вызвала у него явный интерес, он повертел её в руках, разглядывая плетение и латунные заклёпочки, и вопросительно посмотрел на гостей.
– Донская казачья плётка, символ мужества и власти, – объяснил маэстро.
Карагодин перевёл, и губернатору перевод явно понравился.
После передачи даров снова присели к столу, и губернатор с места в карьер стал излагать суть проблемы и текущую ситуацию. Карагодин вполголоса переводил Савойскому печальную губернаторскую сагу.
Амбициозная мысль украсить вход в Суэцкий канал сообразным его значимости
