приехали, подтянется. Так что давайте по единой, за дружбу. А то при нём не очень-то загуляешь.
Замдиректора действительно не заставил себя ждать. Ввалился – телесный, добродушно-шумный. Заполнил номер парфюмерными ароматами.
– Прикупил масло «Пять секретов пустыни» для супруги, все руки перемазал, пока выбирал.
Быстро обнаружились знакомые по горсовету, непременная Люсиль в том числе.
– Ребята! – одушевлялся он от тоста к тосту. – Вы должны проникнуться! Это особый мир! Египет – это не просто пирамиды и финики. А финики тут отличные! Да вот же они! Молодцы, не успели приехать, а у них уже финики на столе! Кстати, вся французская парфюмерия делается на египетских маслах. Так что советую прикупить. Дома разбавите спиртом – куда там Франции!
Он извлёк из кармана белого парусинового пиджака пару пузырьков с жёлтой маслянистой жидкостью.
– Один флакончик на пол-литра! Представляете?! Без всякой химии, натуральный продукт! Это особый мир, здесь остановилось время! А какая философия, какие традиции!
– Какие? – спросил Савойский.
– Чуждые, – убеждённо ответил Фёдор. – Нам, русским людям, чуждые. Это вам не Таиланд.
И с места в карьер принялся рассказывать о Бангкоке, волшебном городе, где недавно побывал, где любое желание, любая самая безумная фантазия исполняются легко и непринуждённо. Голубые глаза Фёдора налились ультрамарином. Он стал рассказывать о волшебном сафари, золотом королевском дворце, с непонятным восторгом о тучах крыс на улицах тайской столицы, наконец, о тайках, и в голосе Фёдора проклюнулись нотки неожиданной нежности.
– Одни имена чего стоят, – чуть не пропел он. – Лай, Та, Мяу, Танья! А тантрическая любовь!..
В голове Карагодина выскочил овал вполне тайского личика будущего секретаря-референта.
– Танья? – переспросил он.
– Танья, Танья! – восторженно подтвердил Фёдор. – Танечка по-нашему.
И погнал про кабинеты тайского массажа. Было очевидно, что тема эта ему знакома не понаслышке.
– Выпьем за Таиланд, – решительно сказал он. – Как закончите здесь ваши дела, езжайте в Бангкок – жалеть не будете. Просто рай на земле.
Сумбурные, но полные неподдельного чувства рассказы Фёдора производили на публику некий гипнотический эффект. Футболисты зачарованно смотрели Фёдору в рот, Карагодин думал: «Умеет же человек любить жизнь!». Савойский внимал речам с интересом, но с долей критического анализа во взгляде.
– За Бангкок, – повторил Фёдор.
Футболисты, которые с появлением начальства рюмочки пригубливали лишь номинально, и тут вознамерились проявить осторожность, но Фёдор это заметил.
– Спортсмены, да вы не стесняйтесь. За Бангкок можно и до дна!
Спортсмены повеселели и лихо опрокинули рюмки.
– Ну что, поедете в Таиланд? – спросил Фёдор депутатов.
– Без вопросов, – легко сказал
