каннибализм и торговля человечиной, регенерация работорговли – вот, что породило не только «протестантскую этику и дух капитализма» в стиле Мартина Лютера, но и науку. На пороге или за порогом гуманизации наук какие глобальные гуманитарные катастрофы стоят? Что мы пережили или намереваемся пережить?
История и космология
История – это, помимо всего прочего, длинная череда наших попыток нарисовать мир, в котором мы живем, это смена онтологических представлений о мире, все менее (или все более) наивных. Плоская Земля, плавающая на трех китах или слонах по Океану, Небесная твердь с вращающимися по семи сферам звездами, планетами и светилами, 99 Миров над нами и столько же под нами, Пульсирующая Вселенная, Сильный антропный принцип, по которому мир устроен так, чтобы мы в нем присутствовали с необходимостью – все эти красивые мифы равно удалены от скрываемой от нас истины.
И как нам не дано познать Бога, Его устройство и устройство созданного или создаваемого Им мира, так нам не дана наша история как некое единое действо, как драма, которая становится драмой только в финальной сцене, а до того – лишь поток, нечленораздельный поток, не несущий в себе ни морали, ни смысла.
Мы сами себе даны в качестве испытания – и мир нам дан для того же. Как только мы выпадаем из мира или из человеческой истории, мы теряем статус и достоинство человека, мы теряем свое окаянство, то есть цену себе.
И, вероятно, единственный способ сохранения себя в мире и истории, избегания выпадения – самоотождествление с Космосом и человечеством. Вслед за Кантом надо признать свою ответственность за все и за всех, вслед за Достоевским надо сказать себе, что пусть я и ничтожнейшее создание, но я и есть Бог и Вселенная, и, если для построения всеобщего счастья мне понадобится пролить слезинку невинного ребенка, то не приемлю это счастье, вслед за Ницше честно и громко сказать себе «Бог умер!», не потому что Он умер, а потому что Он и есть я.
Тут нет никакой гордыни – все с точностью до наоборот: ты прекращаешь скулить о несправедливости мира, о бесконечности войн и несчастий, ты берешь все эти преступления и трагедии на себя, и не кто-нибудь, ты сам должен сказать себе: «Я виноват». И затем начинать исправлять мир и историю – но в себе.
И нет другой цели и другого смысла в познании космологии и истории, как только эти нравственные поиски.
История и культура
Культура – это неприхотливая и жестко детерминированная цепь уникальных случайностей. Странная цепь…
Культура – вот и все, что реально остается от истории. А все, что было в истории, но не попало в культуру – навоз истории, как говаривал старик Гегель, а, может, он начал говаривать это, еще не будучи стариком. Возможно, но неочевидно, что мы потому и мучаемся здесь, в этой истории, чтобы привнести и оставить что-нибудь
