в Верше остался.
3.Горячка
1
– Что будем делать? – Полковнику первому надоело горестное молчание.
– Нам же прямо указано: выйти к ущелью, – и отвлекать врага на себя. – Непочтительно огрызнулся Трубач.
– А если из засады их? – Молодой – он и есть молодой: не понял пока сотник, с кем дело будет иметь.
– Дельно придумано. – Сказал писарь, – и по тону непонятно было: поддержал он сотника, или нет. – Давай считать. В твоей сотне – полста будет, у Трубача – двести наберется. У ….
– Хватит. – Оборвал его Полковник. – Указ ….
– Об Указе и говорим. – Не унимался Отан. – У меня на учете – тысяча пятьсот три человека. А у татлатов пушек столько же, если не больше. – Писарь в Полку – не только писарь, – это тебе не в Верше. В Полку «безголовых» не держат, – не в обиду Полковнику сказано, нередко писарь – самое важное место в нем, хоть и пишется с маленькой буквы. – А у нас стены дрожат, если Лун от нюхательного табака чихает.
Дружно отсмеялись, а прав, однако, Отан.
Промолчал, на сей раз, и Трубач. А Следопыту совсем неуютно стало в штабе. Он и прежде-то нечастым гостем здесь был, а теперь совсем места себе не находил. Не в буквальном смысле, разумеется. Не видывал он еще татлатов, – и нечего раньше времени …. Времени чего? Вольная он птица. Ни семьи у него, ни ….
Это точно. Семьи-то у него, помнится, и не было. Чужими, что греха таить, не были, а душа-в душу, так чтобы тоской и болью исходить, не жили. Оно и теперь так. Не получилось у него разузнать у жены про Страта-Строгора, – ушла она к своим малаи.
Если что с ним и случится, некому будет оплакивать его тело. Но, если подумать, то все в штабе такие: больше сотням своим отцы, нежели домашним чадам.
– Я свою сотню дичью не выставлю.
Полковник, так и не познав настроение в штабе, пошел, было, к себе, да так и остановился, обомлев. От кого-от кого, но услышать такое от Трубача?!
– Верно ли я услышал?
– Верно, коль услышал. – Трубач не стал скрываться, – вышел на середину. – Резона не вижу. Прав Отан: ничто мы против той силищи.
– Зайди-ка ко мне. – Растерянно кивнул головой Полковник.
– Зайду. Но сотню свою на бесцельную гибель не поведу. В острог сажай, а иначе сам сотню распущу. И не только распущу, а прикажу, чтобы семьи свои спасали.
Еще больше растерялся Полковник.
– Кто еще так думает? – Охрипшим голосом спросил он.
Мог бы и не спрашивать, коли и сам упорно загонял в глубины свою подобную мысль.
– Что Верша мыслит? – Такое ощущение, что не только складской это спросил.
– Вся Верша с семьями на пороги подалась. – Сообщил от порога сотник Сур. Ему верить – себе дороже, но Полковник и сам видел, как направляются в ту сторону богатые возки, да и газовые паровые коляски тоже.
– Вершак
