Ботлера вызвало у учащихся недовольство. Доктор принял меня, сидя в большом кресле, он прочел письмо батюшки, кивнул в знак того, что согласен принять меня в число своих воспитанников, и, указав Тому на стул, начал расспрашивать, чему я учился.
Я ответил, что знаю всю корабельную работу, умею брать высоты, ездить верхом, плавать и стрелять из ружья. Доктор Ботлер подумал, что я сумасшедший, и, нахмурив брови, повторил свой вопрос. Том поспешил на помощь и сказал, что это правда, что я действительно все это умею.
– Неужели он ничего больше не знает? – спросил доктор с презрением, которого даже не попытался скрыть.
Том выпучил глаза от удивления: он воображал, что я и так уже образованный молодой человек, и всегда считал, что незачем посылать меня в колледж, потому что мне там нечему учиться. Я сказал доктору:
– Кроме этого, я хорошо говорю по-французски, неплохо знаю географию, немного математику и историю.
Я забыл еще ирландское наречие, на котором благодаря миссис Денисон говорил, как добрый сын Эрина[4].
– Хм, довольно много, – сказал доктор; к его изумлению, я не знал ничего, что обычно известно двенадцатилетним детям, но зато владел тем, чему учатся гораздо позже. – А разве греческому и латинскому вы не учились? – прибавил он.
Я вынужден был признаться, что не умею даже читать на этих языках. Ботлер невозмутимо взял большую тетрадь и записал в ней: «Джон Девис поступил в колледж Гарро-на-Холме 7 октября 1806 года, в последний класс».
Он прочел это вслух, и я покраснел до ушей, услышав слова, которыми оканчивалась запись. Я хотел было уйти, как вдруг дверь отворилась, и появился один из воспитанников.
Это был молодой человек лет шестнадцати-семнадцати, с бледным лицом, тонкими аристократическими чертами и надменным взором. Его черные вьющиеся волосы были зачесаны на сторону с большей старательностью, чем обыкновенно бывает у молодых людей этих лет, притом у него, тоже против обыкновения, руки были бледны и нежны, как у женщины, а один из пальцев украшал богатый перстень.
– Вы за мной посылали, мистер Ботлер? – сказал он надменным тоном, стоя в дверях.
– Да, милорд, – ответил доктор.
– Позвольте спросить, чему я обязан этой честью?..
Он произнес последние слова с улыбкой, которая не укрылась ни от кого из нас.
– Я желаю знать, милорд, почему вы, несмотря на мое приглашение, – доктор сделал особенное ударение на этих словах, – не пришли ко мне вчера обедать вместе с другими воспитанниками?
– Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.
– Извините, милорд, вы нарушили принятый у нас обычай, и я непременно хочу знать, какова причина этому… Если только у вас была какая-нибудь причина, – прибавил профессор, пожимая плечами.
– Была, сударь.
– Какая же?
– Если
Эрин – древнее (кельтское) название Ирландии.
