сыновьям всегда пудрят мозги. Папа где-нибудь в бегах или в отсидке, а мама историю вяжет: «Он испытывал истребители и героически погиб…»
– Что за чушь ты несешь! Даже из записи ясно, что ничего похожего…
– Да я не про этот случай, а вообще, – буркнул Егор.
– А я «про этот»… Он испытывал не истребители, а подводные аппараты особого назначения, – тяжело сказал Михаил. – Он был их конструктором… А погиб он не при испытаниях, а при стычке с двумя бандитами. В Симферополе… Проводил меня на самолет в аэропорту, сам поехал на вокзал, чтобы электричкой вернуться в Севастополь… А они его, видимо, выслеживали…
Егор не спросил, что за бандиты и зачем выслеживали. Шевельнул ботинком листья и сказал:
– А, правильно. Мать же говорила… Поэтому она и считает, что ты виноват?
– С ее точки зрения, видимо, так, – сумрачно произнес Михаил. – А что она еще говорила?
– Ты разве не всю запись прослушал?
– А… Постой! Ты что же, сам-то с матерью про это не разговаривал?
– Зачем?
– Значит… сразу взял да и сюда приехал?
– Как видишь, не сразу. Воскресенья дождался.
Старательно уходя от его нагловато-равнодушного тона, Михаил спросил со сдержанной заботой:
– А меня сразу отыскал?
– Естественно. По той бумажке.
– Слушай, Егор… А дома-то у тебя знают, где ты?
– До вечера не хватятся, а к десяти я приеду. Отсюда в пять часов электричка идет.
– Как в пять?.. А… но это же через два часа!
– Ну и что? До вокзала рукой подать.
– А разве ты… – Михаил совершенно по-дурацки растерялся. – Я думал… Ну, давай хоть на полчасика забежим ко мне!
– Зачем?
– Как зачем? Вообще… С мамой познакомлю. Она же… тетка твоя, сестра отца. Ты не представляешь, как она…
– А зачем? – третий раз спросил Егор и поднял глаза. Спокойные такие глаза. Симпатичный такой паренек Егор Петров.
– Тогда для чего ты приехал? – тихо сказал Михаил.
– Я-то? Уточнить.
– Что именно?
– Как что… Правда ли, что мой папочка – не совсем папочка… Вернее – совсем не папочка.
– И… все?
– А что еще?
– Да-а… – сказал Михаил. И ощутил ту же потерянность, как в конце беседы с Алиной.
Егор снисходительно вздохнул:
– Давай уточним и другое. Ты чего хотел? Младшего родственника, которого надо спасать от плохих компаний? Растить из него достойного строителя БАМа и члена оперотряда?
– Дурак ты, – безнадежно сказал Михаил.
– Ну, конечно. Все, кто не приемлют милицейскую мораль, – дураки, – четко произнес Егор.
– А у тебя какая мораль?
– Заканчивай мысль. Скажи, что у меня никакой морали.
– Егор, зачем
