не новичок, и сигарета хорошая, а его вишь как раздирает! Может, дым не в то горло попал? Так ведь дым не хлебная крошка…
– Ёкорный бабай! – наконец сумел выдавить из себя эмоцию Брамфатуров, отделываясь от сигареты и утирая глаза платком. – Как можно курить эту дрянь?! Не табак, а дуст какой-то! Да еще и влажный, мать этих производителей за ногу!.. Ребята, есть у кого-нибудь что-нибудь нормальное: «Кент», «ЭлЭм» или хотя бы «Честерфилд»?
Тягостное, местами обиженное, молчание прервал ироничный голос Вити Ваграмяна:
– Да, сразу видать, Вова, ты не куда-нибудь бежал, а именно в Америку. Теперь ясно – за чем…
Все облегченно рассмеялись, включая незадачливого беглеца и привередливого курильщика.
– А Ерем, видать, бежал в Штаты не за куревом, а за чем-то другим: «Салют» сосет – как младенец соску!..
Ерем отнял от губ сигарету, порозовел, выставил вперед правую ногу и, дрыгая ею в такт своей тирады, обвинил автора реплики в пристрастии к оральному сексу. На что автор лишь незлобиво рассмеялся, причем в реакции своей не остался одинок.
– Ерем бежал не вообще в Америку, а конкретно – в Голливуд, в кино сниматься. Не пропадать же даром его фотогеничности, – ввернул Варданчик-Чудик и немедленно выскочил из туалета, пока Ерем не опомнился и не дал волю своему негодованию, которое он имел дурную привычку выражать не только пустым матерным словом, но и, по мере возможности, – прямым физическим воздействием.
Урок физики
Кабинет физики находился прямо над учительской на том же третьем этаже, что и рассадник военно-прикладного патриотизма. Вертикальное соседство с педагогической кают-компанией обеспечивало относительную тишину на уроках. Даже на переменах шуметь здесь старались в меру. Впрочем, каждый в свою.
Брамфатуров, сколько ему помнилось, всегда и везде располагался, как правило, на последней парте. На физике – у окна. Туда он и сложил свой скарб – пальто, портфель, благие намерения. Вернувшись с перемены, обнаружил, что его место занято какой-то миниатюрной незнакомкой. У девочки были тонкие, несколько нервные черты лица, крупные серые глаза и вьющиеся русые волосы. Сочетание, прямо скажем, недурственное. Однако узенькие плечики, скорее великодушно угадываемая, нежели наличествующая грудь, а также расстояние от спинки парты до упомянутых плечиков указывали на невысокий рост и тщедушную конституцию. Рядом со всем этим восседал на своем законном месте Борька Татунц – обладатель сходных с описанными статей в их мужском воплощении. В общем, идеальная пара…
– Вов, знакомься, это Жанна, новенькая, из Жданова.
– Прошу прощения за невежество моего друга, Бабкена Татунца из Еревана. Мама его конечно учила, что первым представляют джентльмена даме, а никак не наоборот, но он такой у нас рассеянный… Впрочем, все равно – очень приятно познакомиться! Я – Владимир из Тифлиса.
– Тифлиса? – неожиданно грудным голосом
