освидетельствовали?
– Вов, а вас в КГБ били?
– Ты же сказал, нас родственники нашли…
– Ну да, нашли, а потом вас в КГБ забрали…
– Спасение утопающих – дело рук самих утопающих! Вы нам только разыщите всех шпионов, предателей и вредителей, а уж мы с ними разберемся.
Замечательно устроились, господа чекисты!..
– Вов, а зачем ты в Америку бежал?
– Что называется, вопрос на засыпку, засолку и закатку. Хотел бы я знать, чего я в этой Америке не видел.
– Отцу ты сказал, что вы собирались поднять американский пролетариат на борьбу с американским империализмом, для чего с собой и Маркса прихватили…
– Одного? Или вместе с Энгельсом?
– Ну, если «Коммунистический манифест» они вместе сочиняли, значит, обоих.
– И что отец?
– Сказал, что хотя вы и дураки, но не безнадежные…
– Он нам польстил. Из педагогических соображений, наверное…
– Слушай, а ты, правда, ничего не помнишь или придуриваешься?
Они вышли из пределов своего микрорайона, пересекли оживленную мостовую и углубились в следующий, в котором и находилась школа.
– Нет, кое-что я все-таки помню. Помню, что собирался в Америке встретиться с Джоном Ленноном и строго спросить у него, за каким хреном ему понадобилось портить «Белый альбом» своим ужасным «Revolution Nine»…
– А это которая вещь? Напомни мелодию…
– Слушай, Карэн, если бы у нее была мелодия, я бы не имел к Джону никаких претензий. Да и вообще может быть ни в какую Америку не побежал бы… Кстати, эти широченные штаны, это что, мода такая? Ни фига себе ветрила: ходишь как яхтсмен под парусом…
– Опять?! Кончай придуриваться!
– Ладно, не шуми, прости, братик. Придуриваться – мой крест. А крест в наших социалистических краях эмблема запрещенная. Как в Штатах красная пятиконечная звезда. Вот я и мечтал, чтобы меня с моим крестом обменяли на Гесса Холла с его звездочкой…
– А кто этот Гесс Холл?
– Двоюродный папа Анджелы Дэвис. Стыдно не знать платных мучеников коммунизма, особенно американских!
– Да ну тебя, Вовка! Сволочь ты…
– Сволота я сволота, сволочь безобразная. Сволота и гопота хвори незаразные… Карэн, а ты стихов еще не пишешь?
Смущение брата было минутным, но искренним. Он не стал настаивать на ответе, зачастил обещанное с характерной хрипотцей: «Считай по нашему мы выпили немного. Не вру, ей-богу; скажи, Серега. И если б водку гнать не из опилок, то чтоб нам было с пяти бутылок?..»
Урок НВП
Кабинет математики оказался наглухо заперт. В замочную скважину можно было различить две сиротливо пустующие парты. На всякий случай приложил ухо к дверям. С той стороны тишина, а с этой – саркастический вопрос завуча, Лидии, дай Бог памяти, Парамоновны, кажись:
– Что, Брамфатуров, у тебя опять армянский язык?
– Вообще-то
