а? Я купила у Даго рыбу с жареным картофелем – как обычно.
– Здорово! Рыба с картошкой! – воскликнул Тим, расплывшись в улыбке. – Мам, я люблю рыбу с картошкой!
Мать с нежностью посмотрела на сына и взъерошила его густые волосы – единственное проявление ласки, на которое он мог рассчитывать с ее стороны.
– Что бы я тебе ни дала, милый, ты всегда говоришь, что это твое любимое. Ладно, ешьте.
Она со стуком поставила перед мужчинами тарелки с жирной рыбой, зажаренной в кляре, и мягким, на вид совершенно нехрустящим картофелем фри, а сама вернулась в гостиную – по телевизору шла очередная серия «Улицы Коронации», которую показывали уже в энный раз. Эсме обожала этот сериал про жизнь английского рабочего класса. Сидя перед телевизором, она думала про свой большой красивый дом с садом, про хорошую погоду, про теннис и пляж и от всего сердца жалела обитателей улицы Коронации. Если уж быть представителем рабочего класса, то только в Австралии.
Тим не сказал родителям про сандвич с дерьмом, потому что уже напрочь забыл про него. Умяв рыбу с картошкой, они с отцом оставили пустые тарелки на столе и прошли в гостиную.
– Все, Эс, твое время вышло, – заявил Рон, переключая канал. – Сейчас по программе обзор крикетных матчей.
– Лучше б ты погулял чуток дольше, – вздохнула жена. – Тогда бы я посмотрела какой-нибудь фильм с Джоан Кроуфорд или еще что. А то сплошной спорт, спорт, спорт!
– Вот если Тим будет почаще брать подработку, я куплю тебе второй телевизор. – Рон скинул ботинки и вытянулся на диване во весь рост. – Где Дони?
– Наверное, с каким-нибудь парнем гуляет.
– С кем на этот раз?
– Откуда ж мне знать, милый? За нее я не волнуюсь. Она у нас умница, в обиду себя не даст.
Рон взглянул на сына.
– Эс, ну вот скажи: почему жизнь так несправедлива? У нас с тобой самый красивый парень во всем Сиднее, а толку с него? Только и способен что имя свое написать да до десяти сосчитать. И возьми Дони – умница, каких свет не видывал. Особо не учится, а университет может окончить с отличием.
Эсме, взяв вязанье, с грустью посмотрела на мужа. Бедняга Рон все понимал, но по-своему был добр к Тиму: опекал его, но не ходил за ним по пятам и не относился к нему как к ребенку. Разве он не брал его с собой пиво пить? Разве он не настоял, чтобы Тим зарабатывал на жизнь, как любой нормальный человек? Так и должно быть, ведь они с мужем уже не молоды: Рону почти семьдесят, она всего на полгода моложе. Потому Тим и родился дурачком, объяснили ей доктора. Сейчас ему двадцать пять, он их первенец. Им с Роном было далеко за сорок, когда она его родила. Доктора сказали, это как-то связано с увяданием яичников и с тем, что они долго пребывали в бездействии. А годом позже на свет появилась Дони, абсолютно нормальная. Так и бывает, подтвердили доктора. У женщины, которая начала рожать после сорока, первый ребенок самый проблемный.
Эсме остановила взгляд на сыне. У Тима было свое кресло, в котором он сейчас и сидел. Оно стояло рядом
