Надпись. «Я жив».
Все время, с момента обращения, Киреев прекрасно знал, что делает. Иначе выдал бы себя хоть как-нибудь. Но он знал «Око», знал привычки бывших коллег. А сейчас…
Нужно возвращаться на след, но как Валер ни старался, «включить» зрение оказалось не так просто.
Почему Кирееву так важно было это написать? Спустя почти три года?
Валер достал из кармана пачку, чертыхаясь и едва не растеряв содержимое, и поспешно закурил.
Проклятый блок. Почему именно у него этот сраный блок работает так?!
Царапины на граните потемнели, будто из них начал сочиться гудрон.
Киреев шел вдоль набережной и скреб когтями гранитный бордюр. От скуки. Как водят мальчишки палками по забору.
Ревенант может без труда вернуться в форму мори. Мало кто делает это осознанно – неприятно видеть собственное изуродованное тело или вспоминать о перерождении.
Но Киреев развлекался. Как, будучи охотником, подтягивал вещи телекинезом или закрывал и открывал замок двери, когда потерял ключи от дома.
Когти мори были для него просто новой способностью, не более того.
Киреев знал, какую цену заплатил за эти когти. За свой облик. И его это устраивало. До недавнего момента.
«Я жив».
След становился ярче. На противоположном берегу высотные дома сменились парками – Музеон с галереей, парк Горького.
В темной воде реки отражался свет крытого Андреевского моста. Среди яркой подсветки на открытой части, опершись на металлическую ферму, стоял черный силуэт.
Костя Киреев лениво потягивал сигарету. Он не скрывался за маской. Никого не боялся.
Охотник достал телефон.
Он долго смотрел на ревенанта, а затем набрал экстренный номер, который тут же сбросил. Этого хватит, чтобы привести коллег.
Но сам Валер не собирался ждать.
Именно он должен задержать Киреева. Потому что это единственное, чем он может ему помочь.
Входные двери галереи – те, что вели к лестнице и эскалатору, по которым можно было подняться на пешеходный мост, – были настежь открыты. Не было ни одного человека, пустовала даже будка охранника. Валер бегом преодолел ступени и огляделся уже наверху. Широкое, закрытое со всех сторон стеклянными перекрытиями пространство все еще хранило духоту дня. Тяжелые шаги охотника по деревянному настилу гулко разносились вокруг.
Валеру нужно было выйти на уличную часть моста, не закрытую стеклянным куполом. Туда, где он видел Киреева.
Дверь. Тут должна быть дверь.
Валер ясно видел узкую дорожку за стеклом и парапет – значит, туда можно выйти. Он чувствовал дуновение ветра, а потом увидел выбитое стекло.
Киреев никогда не отличался терпением.
Охотник осторожно вышел на улицу, оглядываясь: асфальтированная площадка,
