она.
– Даниэла! – перебил женский голос. Это была одна из медсестер, ее давняя знакомая. – Что ты здесь делаешь?
– Я хотела бы посмотреть на вашего пациента, можно?
– При нем не нашли документов… – сказал один из врачей.
– Я знаю. Могу я взглянуть на него? – настаивала Даниэла.
– Пожалуйста, – пожал плечами медик и вернулся к своей работе, а знакомая медсестра провела Даниэлу к изголовью койки.
Сердце дернулось в груди… Это был именно Джерардо. Изо рта у него высовывался толстый желудочный зонд, что подтвердило догадки Даниэлы: ему промывали желудок, чтобы побыстрее освободить его от ядовитого содержимого.
– Да, я знаю его… – пробормотала Даниэла, ощутив необъяснимую дрожь в голосе. – Это муж моей пациентки. Что с ним? – оглянулась она на бригаду врачей.
– Una brutta cazzata17… – не выбирая выражений, ответил один из них, напряженно колдуя над Джерардо. – Отравление какими-то препаратами. Даже остановка сердца произошла. Промываем, чтобы избавиться от этой дряни…
– Но сердце пока в себя не пришло, – добавил второй.
– В смысле… оно не бьется самостоятельно? – уточнила Даниэла, расширив глаза.
– Бьется, но слабо. Никак не можем восстановить сердечный ритм.
– Мадонна… – Даниэла в ужасе прикрыла рот рукой. – Состояние тяжелое?
– Очень. Не знаю, спасем ли. Но маленькая надежда есть…
– Спасите его, прошу вас! – пылко сказала Даниэла – У него ведь маленькая дочь…
Медик доделал какое-то действие и поднял глаза на Даниэлу.
– Дочь? – переспросил он. – Я уж подумал, это намеренное отравление.
– Я кардиолог и делаю все возможное, – сказал второй. Словно в подтверждение его слов, чтобы доказать, что медик не мается от безделья, пульс резко пропал. Кардиолог схватился за дефибриллятор.
– Работайте, прошу вас… – пробормотала Даниэла и, чтобы не отвлекать коллег, выскользнула в коридор.
«Мадонна, если они не спасут его, это будет катастрофа! Малышка останется одна в целом мире… – горестно подумала Даниэла. – Да и неправильно это: чтобы он не выжил!»
Прошло немало времени, прежде чем из палаты вышел кардиолог. Усталым жестом он оттянул маску и провел ладонью по лбу. Заметив наконец Даниэлу, он встретился с ней тяжелым взглядом. Она затаила дыхание, не смея произнести ни звука. Впервые в жизни она оказалась в шкуре близкого человека пациента, хотя по факту вовсе им не являлась. Но в тот момент она поняла, что по-настоящему боится вердикта коллеги.
– Сердцебиение стабилизировалось, – сообщил он угрюмо. – Но пока долгое время он не сможет полакомиться флорентийским бифштексом.
Вздох облегчения сорвался с губ Даниэлы, и слабая улыбка коснулась ее глаз.
– Спасибо, – с признательностью произнесла она. – Пока он без сознания и останется в реанимации, верно?
