какого же он, интересно, дома? На улице не так много богатых особняков. Неужели?..
Нет, так и захлебнуться недолго и действительно на корм рыбкам уйти. Как же она раньше не догадалась? И старухи об этом на улице шептались, и мама не раз вспоминала. Но где же машина, охрана?
Ах да, ему ведь тоже недавно дали под зад коленом. Теперь у нас новая власть.
Ну и прикол!
Тогда это круто меняет дело. Какая она всё-таки умница, что не уехала с матерью на юг! Ловила бы сейчас брюхатых дилеров и отбивалась бы от провинциальных киллеров.
Хватить разлёживаться. Пора за дело приниматься.
Кажется, вылезает.
Пусть сама караулит свои шмотки, а он наконец окунётся. На этом солнце, наверное, все пятьдесят, если не больше. Уже не только пот выступает, но и содержимое жировой прослойки.
Мать, вылитая мать! Даже ниже талии. Со всеми достоинствами и дефектами. А что, если выбросить ко всем чертям из памяти эти семнадцать лет? Есть исходная точка, куда можно вернуться. И быть самим собой довольным.
Конечно, он никогда не женился бы на Любе. Но отношения их могли бы длиться и поныне: ей-то всего тридцать шесть. Самый сочный возраст. Надо, обязательно надо иметь такую Любу, для которой ты всегда будешь героем, завоевателем, победителем, самым главным, самым желанным мужчиной. Ну почему он не навёл с ней вовремя мосты, пока ещё был в силе? Казалось, мелочь, когда весь мир лежит у твоих ног. Нет, в жизни мелочей не бывает.
– Спасибо, Вадим Сергеевич. Советую и вам обмакнуться.
Похожа да не во всём. Мать всё-таки была гораздо более скромной, зажатой. Советов никаких не давала.
– Я уже и сам об этом подумываю. Но обременять тебя просьбами не стану. Вдруг захочешь присоединиться.
Конечно, хорошо бы оставить эту тряпку на берегу. Однако нельзя сокращать дистанцию.
– Скажите, вы недалеко от Пушкинской живёте?
Пушкинская – очень странная улица. Если судить по почтовому адресу, то на ней нет ни одного дома, но она – самая длинная в посёлке, прорезает его вдоль насквозь, деля на две половины.
– Да, третий дом от угла. Можешь зайти в гости.
Он! Тот самый! Легенда их улицы.
– И вы ко мне заходите. Я ведь совсем одна.
Хоть это уже и говорила, но такую важную деталь можно и повторить.
– Ты уже уезжаешь?
Ещё чего! Теперь только вместе.
– Нет, мне спешить некуда.
Маслом кашу не испортишь.
– Мне тоже.
Произнеся эту загадочную фразу, он разбегается, явно стараясь выглядеть моложе и спортивней, чем есть на самом деле, ныряет, проплывает несколько метров под водой и, вернувшись на поверхность, начинает ритмичными быстрыми гребками удаляться от берега. Плывёт баттерфляем. В былые времена этот стиль всегда эпатирующе действовал на девиц, привыкших только к брассу и кролю.
Ладно,
