болен паранойей.
Дэвин улыбнулся:
– Убивая кого-то, чувствуешь себя превосходно, Патрик. Не обманывай себя.
Джерри Глинн спустился в бар.
– Еще по одной, ребята?
Дэвин кивнул:
– Давай, Джерри.
Джерри стоял на лестнице на полпути к бару.
– Когда-нибудь убивали кого-то на службе?
Джерри выглядел несколько смущенным, как если бы слышал этот вопрос слишком много раз.
– Никогда даже не вытаскивал свою пушку.
– Ну да, – сказал Оскар.
Джерри пожал плечами, его добрые глаза никак не вязались с той работой, которую он выполнял на протяжении двадцати лет. Он рассеянно почесывал Пэттона.
– Тогда были другие времена.
Дэвин кивнул:
– Совсем другие.
Джерри открыл кран, чтобы наполнить мою кружку.
– Совсем другой мир, правда.
– Совсем другой, – подтвердил Дэвин.
Он принес свежую выпивку и поставил перед нами.
– Хотел бы помочь вам, ребята, – закончил мысль Джерри.
Я посмотрел на Дэвина:
– Кто-нибудь сообщил матери Кары?
Он кивнул:
– Она напилась до потери сознания и валялась на кухне. Разбудили, сообщили. Кто-то из наших остался дежурить у нее.
– Кензи, – сказал Оскар, – мы собираемся взять этого Мики Дуга. Был, видимо, кто-то еще, возможно, целая банда, в любом случае скрутим всех. Через несколько часов, когда все проснутся, мы прочешем каждый дом, может, найдется тот, кто что-нибудь видел. И мы выведем на чистую воду этого подлеца, допросим его как положено, будем долбить по башке, пока он не расколется. Вернуть ее мы не сможем, но хоть отомстим.
– Да, – сказал я, – но…
Дэвин наклонился ко мне:
– Гад, который это сделал, уже мертвец, Патрик. Верь мне.
Хотелось бы. Очень даже.
Перед нашим уходом, когда Дэвин и Оскар отлучились в туалет, я оторвал наконец свой взгляд от грязной стойки бара и обнаружил, что Джерри и Пэттон внимательно разглядывают меня. Пэттон жил у Джерри последние четыре года, и я считал, что единственное занятие этого пса – лаять, но одна встреча с его внимательным взглядом убеждала в том, что с ним лучше не иметь никаких дел. Эти собачьи глаза, очевидно, имели для Джерри до сорока различных оттенков – в диапазоне от любви до простой симпатии, но для любого постороннего – только один: открытая угроза.
Джерри чесал Пэттона за ухом.
– Распятие.
Я кивнул.
– Как думаешь, сколько раз подобное случалось в нашем городе, Патрик?
Я пожал плечами, не доверяя своему языку роль посредника.
– Думаю, не так много, – сказал Джерри, глядя на Пэттона, который лизал его руку.
В ту ночь мне приснилась Кара Райдер.
