тратить время на пустую болтовню, и вообще казалась не склонной к сантиментам.
Оголенную кирпичную стену подпирали блестящая металлическая кровать, гардероб из орехового дерева, три книжных стеллажа из березы и письменный стол. Я удивился, не обнаружив ни одного шкафа, впрочем как и отсутствию какой-либо одежды. Будто здесь пользовались только свежевыстиранным, отглаженным бельем, которое уже ждало ее, когда она выходила из душа.
Нас провели в гостиную, и мы уселись в кресла. Хозяйка дома после некоторого колебания устроилась на диване. Нас разделял кофейный столик из дымчатого стекла, в центре его лежал почтовый конверт, левее – пепельница и антикварная зажигалка.
Дайандра Уоррен улыбнулась.
Мы улыбнулись в ответ. Пора переходить к делу.
Ее глаза слегка округлились, улыбка на лице застыла. Возможно, она ждала, что мы пустимся приводить примеры, подтверждающие нашу квалификацию, и перечислять свои достижения на расследовательской ниве.
Улыбка Энджи тут же увяла, я задержал свою еще на несколько секунд. Надо постараться произвести впечатление успешного детектива, для которого нет невозможного. Патрик Кензи по прозвищу Живчик. К вашим услугам.
Дайандра Уоррен замялась:
– Не знаю, с чего и начать.
Энджи с готовностью пришла ей на помощь:
– Эрик сказал, что у вас неприятности и мы, возможно, сумеем помочь.
Дайандра кивнула, и радужка ее светло-карих глаз на какой-то миг будто рассыпалась, высвобождая изнутри нечто потаенное. Она поджала губы, взглянула на свои тонкие руки, и в тот момент, когда она подняла голову, входная дверь отворилась и вошел Эрик. Его рыжие с проседью волосы были стянуты на затылке в хвостик, но в целом он выглядел лет на десять моложе своих «давно за сорок». На нем были брюки цвета хаки и полотняная рубаха под слегка оттопыривающейся темной спортивной курткой. Нижняя пуговица на ней отсутствовала. Создатели куртки явно не рассчитывали на то, что под ней будут носить револьвер.
– Привет, Эрик.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Рад, что ты вырвался, Патрик.
– Здравствуй, Эрик. – Энджи протянула руку для приветствия.
Когда он склонился, чтобы пожать ее, то понял, что мы увидели револьвер. Он вспыхнул и на секунду прикрыл глаза.
– Будет лучше, если ты оставишь свое оружие на кофейном столике, пока мы не уйдем, – сказала Энджи.
– Я чувствую себя идиотом. – Он криво улыбнулся.
– Пожалуйста, Эрик, – вмешалась Дайандра, – сделай, как тебя просят.
Он расстегнул кобуру так, словно боялся, что она его укусит, и положил кольт 38-го калибра на конверт.
Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Эрик Голт и револьвер были так же несовместимы, как черная икра и хот-дог.
Он сел рядом с Дайандрой:
– Мы тут слегка перетрухнули.
– Почему?
Дайандра вздохнула:
– Видите ли, по
