с проседью хвост, сине-бордовая куртка, из-под нее виднелись джинсовая рубаха и синий галстук с ручной росписью, с которого на нас жалобно взирал тюлень-белек.
Садясь в кресло, я нахально уставился на галстук.
– Да, я живу в ногу с модой, и нечего меня за это презирать, – с вызовом сказал Эрик, откидываясь в кресле, и наставил палец на открытое окно. – Погодка-то, а?
– Погода что надо, – согласился я.
Эрик вздохнул и потер глаза.
– Как поживает наш Джейсон?
– У него очень насыщенная жизнь, – сказала Энджи.
– Хотите – верьте, хотите – нет, но он всегда был замкнутым ребенком, – сказал Эрик. – Очень ласковым, никогда не доставлял матери хлопот, буквально с первых дней жизни он был погружен в свой внутренний мир.
– Теперь все по-другому, – сказал я.
Эрик кивнул:
– Приехав сюда, он сломался. Конечно, обычно так и бывает с ребятами, которые не могут приспособиться, проникнуть в веселые или изысканные компании, возникающие в колледжах. Поэтому, попав туда, они просто-напросто расслабляются.
– Что до Джейсона, он сделал это по максимуму, – сказал я.
– И тем не менее он выглядит одиноким, – сказала Энджи.
Эрик кивнул.
– Мне тоже так показалось. То, что он вырос без отца, кое-что объясняет, но все же всегда есть эта… дистанция. Попробую объяснить, что я имел в виду. Вы видите его с… – он улыбнулся, – его гаремом, когда он не знает, что вы за ним наблюдаете. При этом он выглядит совершенно другим человеком, чем тот застенчивый мальчик, которого я всегда знал.
– Что думает по этому поводу Дайандра? – спросил я.
– Ей все равно. Они очень близки с сыном, если он и говорит с кем-то с определенной степенью доверия, то это с ней. Но он никогда не приводит женщин домой, не позволяет себе намеков по поводу образа жизни, который здесь ведет. Она знает, что какую-то часть своей жизни он держит при себе, но успокаивает себя тем, что, раз он умеет хранить свои тайны, это достойно уважения.
– Но у вас по этому поводу иное мнение? – уточнила Энджи.
Эрик пожал плечами и выглянул в окно.
– Когда я был в его возрасте, то жил в том же общежитии того же самого студгородка. Как и он, я был весьма зацикленным на себе парнем и только здесь, как и Джейсон, обрел свободу. Именно в колледже. Это происходило во время занятий, выпивок, курения травки, секса с незнакомыми, послеобеденного сна. Вот из чего состоит твоя жизнь, когда попадаешь в такое место в восемнадцать лет.
– Ты позволял себе секс с незнакомыми? – поразился я. – Я шокирован.
– Сейчас, вспоминая это, я также чувствую себя не лучшим образом. Это так. И, что греха таить, я был далеко не святым в те годы, но что касается Джейсона – столь радикальная перемена и уход в почти садистский разгул переходят все рамки.
– Садистский? Вы, интеллектуалы, клянусь, говорите об этом слишком спокойно.
