Давай, капитан, по маленькой. Ну, поехали! Во-от. Ты сальцем закуси, это сало Коле Шовкоплясу мама прислала. Только и успел посылку получить. На следующий день его снайпер подстрелил. Такие дела. Был Коля Шовкопляс, и нет Коли Шовкопляса. Давай немного помянем пацана. Хороший был парень. Безотказный. На такого всегда положиться можно было. Так что ты меня хотел спросить, капитан? Что тебе рассказать, чтобы твоего читателя до самых печенок проняло? Про отрезанные головы и яйца уже столько писали, что никто и не содрогнется. Плечами только пожмут. Скажут, открыл журналист Америку… И про заложников уже писали, и не раз. Атебе, вижу, чего-то особенного хочется… Так? Ты не отводи взгляда, я ж понимаю, мужик, тебя ведь не просто так прислали, редактор изюминки хочет, а потом уже о патриотическом воспитании солдата думает. Хотя, если вдуматься, какое тут воспитание, пацаны поначалу за бабками едут. Каждый третий хоть однажды закон нарушал. Такие, капитан, на героев не тянут. Ведь так? А есть вообще такие, что по призыву в армию пришли, еще мамкины пирожки помнят. Этих особенно жалко.
Выпьешь? Как хочешь. А я выпью. За всех, как говорится, кого помню и люблю.
Хочешь, капитан, я тебе такую историю расскажу, что шары выкатятся? Только ведь ты не напечатаешь, не напечатаешь… Ваша газета мистики не любит, хотя какая там к черту мистика, сам это своими глазами видел.
Да не смотри ты на меня укоризненно и печально. Не пьян я, разве немного устал. Шали знаешь? Красивое место. В мирное время в таких местах только санатории ставить, только ведь там и раньше сплошные полигоны и стрельбища были. Может, он именно поэтому в Шалях и появился. Ты понимаешь, о ком я? Ничего ты не понимаешь. Там, в Шалях, столько загубленных душ, должен ведь кто-то о них позаботиться!
Ангел, капитан. Настоящий Ангел. Он появляется в ночь, после двенадцати. Ты не морщись, капитан, была бы у меня белая горячка, я бы чертиков видел. А тут Ангел. Настоящий. Огромный и белый. Встанет над горами, полнеба закрывает. Белый Ангел на фоне звезд. Стоит, лицо такое скорбное, печальное, и крылья за спиной белым горбом топорщатся. Ты, слушай, слушай. Его многие видели, только рассказывать об этом боятся. Ходит поверье, если кто-нибудь про Ангела постороннему расскажет, быть этому разговорчивому убитым. Причем, заметь, в ближайшее время. Что говоришь? А я не боюсь. Надоело бояться. Потом, какая разница? Сегодня, завтра… Все в землю ляжем, капитан, все прахом будем. Нет на свете ничего, что бы меня на этом свете держало. Особенно последнее время. Тебе налить? Как знаешь, капитан, как знаешь.
Я ведь сам из Грозного. Учился здесь, отсюда в армию призвали. После армии в Кемерово, где служил, прижился. Вот вчера Султана Бероева убили. Я его и опознал. Он со мной в одном классе учился, а при Дудаеве в боевики подался. А ведь хороший был пацан, добрый такой. А потом я его на пленке увидел, он голову мальчишке из спецназа отрезал. Тот за нож схватился, а Султан ему так лениво говорит: «Э, руку-то убери!»
Ты мне скажи, капитан, как он из людей в отморозки попал? Как люди вообще из людей в бандиты
