и у них не получалось сдавать комнаты из-за ужасных характеров. Или, возможно, здесь жили и настоящие люди: девушка из соседней комнаты, русская с третьего этажа, вонючий мужчина с первого, женщина где-то под ванной. Нелегальные мигранты? Такой расклад, если честно, мог ее успокоить. Или, может быть, Фергал имел в виду других жильцов?
А может, в доме творилось нечто куда более зловещее; нечто такое, что кузены могли игнорировать или были его частью по неясным пока причинам. Может, здесь что-то случилось, и они это скрывают. Последний вариант она пыталась отвергнуть и забыть, потому что эту идею лучше было обдумывать, когда она навсегда отсюда съедет. Здесь ни в чем нельзя было быть уверенной, но она призналась себе, что теперь Макгвайры пугали ее больше, чем все, что она слышала за стенами и под кроватью, или чувствовала, сидя в постели в своей первой комнате.
«Они тя обидеть не могут». А мы можем. Таков ли был подтекст прощального замечания Фергала? И этот жуткий, злобный взгляд: мог ли он быть наигранным?
Драч был уклончивым, нечестным, он быстро злился, если она намекала на то, что пережила, но он был вруном в подчинении у своего маниакального кузена-наркомана. Это Стефани теперь знала точно. Она чувствовала, что Фергал считал ее помехой, а Драч хотел, чтобы она осталась. «Деньги». Она не могла представить, что мотивация Драча может быть иной. Разве что он подготавливал почву, кружа рядом с ней, работая над ней, надеясь разрушить ее сопротивление его потайным намерениям. Амурным намерениям. Стефани оборвала дорожку мыслей, прежде чем та довела ее до тошноты.
Она вышла и осмотрела коридор.
Пусто и тихо; из-под дверей соседних комнат не лилось ни света, ни звука. Ее инстинкты продолжали настаивать, что там пусто, и было пусто с тех пор, как она сюда прибыла.
«Тогда что издавало звуки?»
С верхнего этажа, спустившись по лестнице от квартиры хозяина, донесся далекий звук басового барабана.
Стефани думала об оставшихся в Стоке подругах, ни с одной из которых не говорила уже несколько месяцев. Интернета у нее все еще не было: соединение на старом телефоне было невозможно медленным, и она подозревала, что мачеха сломала ее ноутбук, прежде чем она ушла из дома. Вэл бесило, что она им пользуется, хотя Стефани так и не смогла понять, почему. Ноутбук не работал с тех пор, как она сбежала из дома, и у нее не хватало денег на ремонт. Подруги, должно быть, все общаются в Фейсбуке, Скайпе и Твиттере. Или так, или это ей больше никто не звонит. Стефани надеялась, что они все еще думают о ней. Их молчание может всего-навсего значить, что они заняты собственными проблемами, но ждут от нее весточки. Разве не так бывает с друзьями из родного города? Вырвавшись из Стока, она не оглядывалась назад. Теперь это казалось чудовищной ошибкой.
Если три подружки из Стока не смогут ее принять, придется терпеть ситуацию на Эджхилл-роуд еще какое-то время. «И справляться с тем, что обитает в доме». Или потратить все, что осталось, на хостел. На сколько ночей хватит ста двадцати фунтов? Возможно, на неделю, прежде чем она все потратит. А дальше придется работать ежедневно,
