организуют поиски…»
Еще что-либо подумать не успел – лицо накрыл платок, в нос ударил запах хлороформа. Сердце забилось сильнее и чаще. В угасающем сознании промелькнуло предостережение врача: «У вас, господин генерал, пошаливает сердечко: успели-таки потрепать моторчик. Думаю, что причина не в чрезмерных любовных утехах, а в службе. Настоятельно советую поберечься от волнений, хотя, как понимаю, при вашей должности это невозможно, тем не менее следите за сердечком…»
Кутепов не придал значения совету.
Сознание покидало. Последнее, о чем подумал генерал, была досада на свою непростительную беспечность, наплевательское отношение к бдительности.
«Мне нет оправдания! Сам полез в волчью яму! Как мог считать Скоблина, этого подлого предателя, подлеца порядочным? И в результате попался на крючок…»
Кутепов еще раз дернулся и обмяк…
– Как долго проспит? – спросил старший в группе Яков Серебрянский.
– Не меньше часа, может, больше, это смотря сколько надышался, – предположил заместитель начальника КРО ОГПУ Пузицкий.
Возле моста Альма машина замерла в веренице остановившегося транспорта.
– Пробка или проверка документов? Не хватает, чтобы заглянули к нам в машину! – нахмурился Серебрянский, но резидент ИНО во Франции Зиновий Волович успокоил:
– Не могли так быстро хватиться пропажи. Видимо, впереди авария, разбирают ее причину. Пока с нами страж порядка, – Волович тронул за плечо сидящего впереди рядом с водителем «полицейского», – опасаться нечего.
– Помогли бы навести порядок! Языком владеете безукоризненно, лучше коренных парижан.
– Меня могут узнать: как-никак второй год тружусь в посольстве, – глухо ответил Арене (он же Альтер), но все же вышел, стал помогать регулировать движение и, когда машины сдвинулись с места, вернулся.
– Как объект?
– Спит точно младенец после мамкиной сиськи.
– Удача, что не поднял крик.
– И не вырвался, иначе с нас сняли бы стружку, понизили в звании, послали служить за Полярный круг.
За городом потянулись перелески, фермы, поля. В машине молчали, вновь заговорили, когда авто замерло у пустынного взморья в районе Трувилля.
– Где пароход?
– На подходе. Наши координаты известны, и время обговорено, ошибка может быть в десяток минут.
– Море неспокойно: поднялся ветряга, штормит. Трудновато будет доплыть, еще труднее вернуться…
Гривастые, с двухэтажный дом волны неудержимо накатывались на берег, разбивались о валуны, ворошили гальку, с шумом возвращались в пучину, чтобы снова понестись на безлюдный пляж, окатить его пе-нойС. еребрянский приподнял с головы спящего Кутепова шляпу, нахмурился, но сидящий с другой стороны генерала Зиновий Волович успокоил:
– Все идет как по маслу.
– Еще накаркаете! – обрезал Пузицкий.
