с описанием Максима Максимовича, – рассказывал Юлиан Семенов. – Роман Ким совершенно великолепно и очень точно обрисовал мне „белогвардейского газетчика“. Именно это и заставило меня допустить возможность „перемещения“ Максима Максимовича в Германию»48.
Роман «Пароль не нужен» был принят читателями «на ура», и на Киностудии им. Горького по книге сняли одноименный фильм. «Товарищ Исаева по борьбе, чекист Чен, списан мною во многом с замечательного человека, хорошего писателя и мужественного борца за революцию Романа Николаевича Кима, – объяснял Семенов в журнальной заметке, сочиненной к премьере фильма. – Нелегал, работавший во Владивостоке всю оккупацию, человек, днем посещавший университет, а по ночам выполнявший головоломные операции против белых, Роман Ким еще заслуживает многих страниц в книгах»49.
Что он рассказывал о себе, увы, неизвестно. По словам Ольги Семеновой, дочери писателя, записей по итогам бесед с Кимом в сохранившихся бумагах нет. И вот какая странность… Роман Николаевич нигде и никогда – в служебных анкетах и автобиографиях, на допросах в 1937 году, на доследованиях в 1939 году, когда надеялся на оправдание, и в 1945 году, накануне освобождения из тюрьмы – не рассказывал о подпольной работе во Владивостоке.
Неужели Максим Максимович – всего лишь его фантазия или пересказанная легенда? Юлиан Семенов исследователем был дотошным и на одни лишь устные рассказы не полагался. В Хабаровском краевом архиве он обнаружил копию записки Постышева Блюхеру, в которой тот сообщал о переброске во Владивосток к белым «чудесного молодого товарища». «Несколько раз в его записках потом упоминается о „товарище, работающем во Владивостоке очень успешно“ По воспоминаниям Романа Кима, юноша, работавший под обличьем белогвардейского журналиста, имел канал связи с Постышевым»50.
Еще одно подтверждение Семенов получил от писателя Всеволода Иванова – бывшего белоэмигранта, издававшего во Владивостоке «Вечернюю газету». Тот припомнил, что у него в редакции работал ответственным секретарем обаятельный юноша, отлично говоривший по-английски, по-французски и по-немецки. Когда город заняли красные, его видели в театре в военной форме рядом с главкомом Уборевичем51. Непонятно, правда, как Иванов понял, кем был его сотрудник – сам он покинул Владивосток 22 октября 1922 года, накануне прихода красных. Но Всеволоду Никаноровичу можно было верить – он многое и многих знал из той эпохи (в колчаковском Омске служил вице-директором Русского бюро печати). Поэтому Семенов свою дружбу с ним не афишировал и о свидетельстве Иванова рассказал только в годы перестройки. Сейчас нетрудно догадаться, что образ Николая Ванюшина – редактора «Ночного вестника», где работал Исаев – он срисовал со Всеволода Иванова.
Наконец, был у Юлиана Семеновича третий осведомленный источник:
