такая на дворе, а они не знают! Вы, наверное, и не знаете, что в ночь равноденствия совершается светлый обряд посвящения? – девушки снова отрицательно покачали головами. Домовик хмыкнул, пожал плечами, внимательно оценил обстановку на столе. Судя по пустым тарелкам обед был окончен. Прунус взмахнул руками, посуда подлетела над столом и плавно поплыла по воздуху в мойку. – Через пару часов будьте готовы. Вам сегодня предстоит несладкая ночь. Ох, несладкая, – Домовик тихо забурчал что-то о новом поколении, открыл подпол у камина и скрылся за массивной деревянной крышкой люка. В мойке сами собой под струёй воды плескались тарелки, их вытирало полотенце, и они тихонько звякая становились на полку.
Остатки мокрого снега и тяжелой наледи с шумом съехали с крыши сплошной лавиной, освободив пышную зеленую моховую подушку. Последний отголосок зимы бесследно чахнул и медленно исчезал. Хрустальные тонкие ручейки стекали по каменной дорожке, собирались в бесформенные лужи и впитывались в тёмную набухшую от талой воды землю. Тонкий лёд вдоль берегов реки превратился в мелкие блестящие кристаллы. Солнце наполнило каждую ледяную крупинку золотистым светом и от этого речная вода, шумно плескавшаяся в извивающемся русле, стала похожа на чешую змеи Скоропеи – Полозовой дочери. По лесной тропе уходившей на восток от лесного дома шли три девушки, а впереди них рыжий домовой.
Лесная тропа спустилась под горку и уткнулась в старую бревенчатую русскую баню. Справа от низкой входной двери стояла узкая скамья. Слева лежали крупно нарубленные дрова, сложенные поленницей под самую крышу. Вдоль поленницы, огибая баню, дощатые мостки вели к небольшому лесному пруду. По берегу пруда шумел сухой камыш, между его коричнево-желтых стволиков запутались листья прошлогодних кувшинок, они колыхались на поверхности холодной воды черным склизким пластом. Густой дым выползал из трубы, стекал по крыше и оставался висеть белой пеленой над поверхностью пруда.
Прунус постучал в запотевшее низкое окно. Банная дверь распахнулась и в белых клубах пара появился худосочный сморщенный старичок ростом меньше метра. Его тело было сплошь покрыто не то зеленовато-бурыми комками волос, не то листьями, облетевшими со старых банных веников. Руки были непропорционально длинные и висели ниже колен, невозможно было разглядеть лицо между длинными и мокрыми лохмами. Старичок огляделся вокруг быстро вращающимися светящимися глазами, хрипло хихикнул. Он разбежался и прыгнул в тёмную воду лесного пруда проломив тонкую ледяную корку.
– Не боись! – повернувшись к застывшим в недоумении девушкам сказал домовик, – это банник – банный дух. Существо не самое приятное, но безобидное. Баню топит, воду носит, дрова готовит. Во! Гляди как резвится! – Прунус тыкнул пальцем в лесной пруд. Вода нём бурлила, завивалась мелкими водоворотами. – Ну, заходите! – Девушки мялись у двери. – Да не вернётся он. Так и будет в пруду сидеть, как пиявка, пока вы не уйдёте. Нелюдимый он, но не злобный.
