утонул в сумеречной тиши, так что пришлось начать снова.
– Вы проводите меня в мою комнату? – спросила она наконец, указывая на чемодан и наблюдая, как дрожащее отражение руки погружается все глубже и глубже в темноту паркета. – Если я правильно поняла, никто пока больше не приехал? Вы… вы ведь миссис Дадли?
«Я сейчас расплачусь, – подумала она, – по-детски, навзрыд, крича: «Мне тут плохо!»
Миссис Дадли начала подниматься по лестнице. Элинор, взяв чемодан, двинулась за единственным живым существом в доме. «Да, – повторяла она про себя, – мне тут плохо». Миновав последнюю ступеньку, миссис Дадли повернула вправо, и Элинор поняла, что здесь строители отказались от всяких изысков, вероятно поняв, каким будет дом, вне зависимости от их выбора. Весь второй этаж состоял из длинного прямого коридора, куда выходили двери спален; Элинор представилось, как строители с неприличной поспешностью завершают второй и третий этажи, располагая комнаты по самому простому плану, без всяких прикрас – лишь бы поскорее отсюда убраться. В левом конце коридора располагалась вторая лестница, ведущая, надо думать, из комнат для слуг на третьем этаже в кухню на первом, а в правом – еще одна комната, устроенная в торце, где больше всего света. Если не считать темной деревянной резьбы и серии плохих эстампов, с неприятной педантичностью развешанных точно через равные промежутки, ровную прямизну коридора нарушала лишь череда дверей. Все они были закрыты.
Миссис Дадли пересекла коридор и открыла дверь – возможно, наугад.
– Это синяя комната, – сказала она.
По расположению лестницы можно было заключить, что комната выходит окнами на подъездную аллею. «Анна, сестрица Анна»[3], – подумала Элинор и с облегчением шагнула к свету из комнаты.
– Как мило, – сказала она, стоя на пороге, исключительно из чувства, что надо хоть что-нибудь сказать. Комната была вовсе не милая, а, напротив, заключала в себе ту же резкую дисгармонию, что и весь Хилл-хаус.
Миссис Дадли заговорила, адресуясь, по всей видимости, к стене:
– Обед будет стоять на буфете в столовой к шести часам ровно. По тарелкам можете раскладывать сами. Посуду я уберу с утра. Завтрак я готовлю к девяти. Таковы мои условия. Поддерживать в комнатах такой порядок, как вам хотелось бы, я не могу, а помощницу мне вы все равно не найдете. Я никому не прислуживаю. Я здесь работаю, но это не значит, что я стану кому-нибудь прислуживать.
Элинор кивнула, неуверенно стоя в дверях.
– Я подаю обед и немедленно ухожу, – продолжала миссис Дадли. – До того, как начнет смеркаться. Дотемна я тут не задерживаюсь.
– Знаю, – сказала Элинор.
– Мы живем в поселке, в шести милях отсюда.
– Да, – ответила Элинор, вспоминая Хиллсдейл.
– Так что если вам потребуется помощь, тут никого не будет.
– Я поняла.
– Ночью
Синяя комната – в сказке Перро та каморка, в которой Синяя Борода прятал тела убитых жен. Анна – сестра героини; когда муж требует несчастную женщину на расправу, та несколько раз спрашивает: «Анна, сестрица Анна, ты ничего не видишь?» (то есть «Не едут ли братья нам на помощь?»).
