вперед и заглядывая в лицо. Больше всего директор напоминал сейчас Максиму до смерти перепуганную морскую свинку – мордочка редиской вытянулась вперед, лапки подгибаются, бежать на них сложно. Не удивительно – грызун в панике, он не знает, что ему делать, думать и говорить. Максим следовал указаниям Гузикова, вошел в дверь второго корпуса гостиницы и повернул направо. Там, в пластиковой перегородке обнаружилась дверь, за ней – отгороженный участок коридора с тремя дверями. За двумя слышались женские голоса и музыка, за третьей было тихо.
– Проходите, присаживайтесь, – суетился Гузиков. – Лучше вот сюда. – Он вбежал в кабинет первым и отодвинул стул от заваленного буклетами, счетами и старыми газетами стола. Максим предложение проигнорировал, устроился около подоконника и глянул в окно. «Личника» пока не видно, подождем. Надо, чтобы вся мразь собралась в одном месте, не гоняться же за ними по территории. Гарем за стеной тоже игнорировать нельзя, все они, суки, тут одним мирром мазаны. Максим осмотрел кабинет – на бумагах и столе слой пыли, воздух затхлый, жалюзи на окнах опущены. Да, не часто наведывается в свой офис господин директор. Только для встречи с проверяющими или в случае чрезвычайных ситуаций. А тут как раз такое совпадение, какая незадача. Вот и замер перепуганный до смерти директор у стены и ждет распоряжений. А их нет, и лицо у проверяющего хмурое, даже злое. Два часа он тут гулял, о Господи! Два часа! А что видел, что слышал? Почему сразу не доложили? Откуда взялся? Кто такой?
Мимике лица Гузикова мог позавидовать любой актер. Максим нарушать паузу не торопился. Гузикову же было невмоготу, и он решился:
– А давайте чайку попьем? Я сейчас девочкам скажу, они нам сообразят что-нибудь. Или не чайку? – Гузиков пытался уловить настроение проверяющего, только что ушами не шевелил. Его щеки то надувались, то опадали, губы вытягивались и шлепали друг о друга. Максим прогудел значительно:
– Не трудитесь, обойдусь. Дверь закройте. И присядьте вот сюда, пожалуйста, – он указал Гузикову на кресло во главе стола.
– Как скажете, – директор выполнил приказ и преданными глазами смотрел на Максима. Тот проводил взглядом бегущего к корпусу неповоротливого гузиковского стража и выдохнул коротко. Все, они вышли на финишную прямую, останавливаться нельзя.
– Вам у нас понравилось? – начал светскую беседу директор.
– Да, очень. Даже и не знаю, что больше – корпуса подведомственного вам учреждения, превращенного в гостиницу и бордель, или грамотное использование человеческих ресурсов. Один из ваших заместителей сказал мне, что это трудотерапия.
– Простите? – Гузиков привстал в своем кресле. – Что? Какая терапия? Вы о чем?
– О твоем бизнесе, о чем же еще. Доходное местечко, да? На хлеб, надеюсь, хватает? И на молоко?
– Но как же, как… – Гузиков морщил лоб, чмокал губами-варениками. «Как же так, ведь я со всеми давно договорился, всем процент идет, все довольны» – мысли, как титры, отражались
