отпуск на родину.
– Так точно, проявлю! – пообещал он.
– Каким видом спорта занимаешься? – продолжил старшина.
– Гиревым. Играю пудовыми гирями, словно мячами.
– Лучше бы борьбой или боксом, но и гири сойдут, – заметил Гармаш. – Смотри, Григорий, не подведи. Если генерал пожалует в батальон, то покажешь, на что способен, как управляешься с гирями. От тебя будет зависеть отношения комдива к личному составу. Коль на первенстве дивизии займешь призовое место, хотя бы бронзовую медаль, то напишу рапорт комбату, чтобы присвоил тебе звание «ефрейтор».
– Почему не сержанта?
– Для этого надо пройти учебу на шестимесячных курсах и сдать экзамены.
Григорий очень дорожил сапогами, натирал кремом до блеска, часто менял стальные подковки, чтобы каблуки не стирались во время занятий на плацу по строевой подготовке. Всем нам, пришлось на два года забыть о ботинках, туфлях и сандалиях. В жару и мороз, в дождь и снег носили тяжелые кирзовые сапоги с подкованными каблуками. Многокилометровые марш-броски совершали при полной экипировке в бушлатах со скаткой, плащ-палаткой, вещмешком, весом не менее пятнадцати кило, с противогазом, котелком, флягой. И, конечно же, с автоматом Калашникова, подсумками с магазинами снаряженными патронами калибра 7,62. Вот где настоящая закалка, суровый экзамен на выносливость!
– Генеральский подарок, – с гордостью взирая на сапоги, дабы подчеркнуть свою значимость, периодически напоминал сослуживцам Фисюк.
– Коль ты такой верзила, могли бы офицерские, хромовые выдать, – заметил рядовой Кучер.
– Еще не вечер, я – казак терпеливый, – ответил Григорий. – Через семь месяцев, когда наступит срок замены на новые скороходы, попрошу у старшины, чтобы пошили хромовые. Надраю их до блеска и для шика, как у атамана, голенища в гармошку.
– Мечтать не вредно, – усмехнулся командир отделения Олег Наседкин. – По уставу рядовым и сержантам положены кирзовые сапоги. На твой прокорм и так много средств уходит. Постоянно просишь добавку, почитай, ешь за двоих.
– Коль призвали, то пусть кормят, чтобы не сосало под ложечкой, – отвечал Фисюк.
– Гришка, признайся, казачки с тобой редко танцевали? – поинтересовался рядовой Иван Кучер.
– С чего ты взял? – удивился тот.
– А того, что очень рисковали. Если такой слон на ногу наступит, то считай хромоножка, калека на всю жизнь, – мрачно заявил Иван.
– С казачками я обходился аккуратно. Держал и за тали навесу, чтобы не касались пола, не чуяли ног под собой, – отвечал Фисюк.
– Так это не танец, а акробатика, – заметил кто-то из сослуживцев.
– Главное, что в руках молодая, красивая казачка, а танец это, пляска или акробатика, мне по барабану, – добродушно рассмеялся казак.
– Значит тебе, как плохому танцору, что-то мешало? – поставил диагноз Наседкин.
Всем был хорош донский казак, если бы не
