но её глаза горели весёлой злостью.
– Ты как? – неуверенно спросила Ирка.
– Нормально, – тихо ответила Саша. – Давай.
Она протянула руку и взяла сумочку. Краситься Саша не очень умела, поэтому просто подвела ресницы и прикоснулась помадой к губам (она часто наблюдала, как это делает мать). Оглядела себя в крохотное зеркальце, припудрила нос и подбородок и, щелчком захлопнув пудреницу, забросила её в сумку.
– Идём.
– Идём, – эхом отозвалась Ирка, коротко вздохнув: она переживала не меньше подруги.
Поднимаясь по лестнице в актовый зал, они услышали, как здание школы содрогнулось от басовитого ритма колонок и усиленный микрофоном бодрый голос под аплодисменты и возгласы провозгласил начало бала. Когда они вышли на освещённый пятачок площадки третьего этажа, Сашино внимание привлекло движение в глубине полутёмного коридора. Она оглянулась и увидела, что к ней приближаются Супруниха и ещё одна девочка, её одноклассница. Саша остановилась и расправила плечи, в упор глядя на свою обидчицу и предвкушая схватку. Но та подошла к ней на расстояние вытянутой руки и вдруг сказала:
– Рогозина, прости! Я знаю, что это было дерьмово, но… Кто ж знал, что это враньё!
Саша изумлённо смотрела на девушку. Люда (она припомнила её имя) явно над собой поработала: с лица исчез дурацкий слащавый макияж, дорогая причёска была разрушена и доведена до состояния аккуратно причёсанных волос.
– Ну, хочешь, я перед всеми попрошу у тебя прощения? – сказала вдруг та, по-своему истолковав Сашино молчание. – Возьму микрофон и…
– Не надо, – Саша помотала головой и добавила, улыбнувшись: – Проехали.
И протянула Людке руку.
Они так и вошли в зал – вместе. Несколько человек поблизости, заметив их появление, перестали было танцевать и напряжённо уставились на вошедших, толкая и дёргая соседей. Но Супруниха взяла Сашу за руку и увлекла в круг танцующих, тем самым давая всем понять: порядок! Недоразумение улажено, мир восстановлен.
Саша оставалась в кружке супрунихиного класса, выплёскивая весь нереализованный боевой задор в энергичном танце. «Вэшники» прыгали, кружились и дурачились напропалую – это был дружный, шумный и заводной класс – и Саша, которая редко ходила на школьные дискотеки и толком не умела танцевать, забыла о своей неловкости, втянутая в водоворот их веселья. Её одноклассников нигде видно не было. Это её слегка тревожило, не сказать чтобы сильно. Вскоре она и вовсе перестала думать о них, томно покачиваясь в танце в объятиях Славика, упиваясь его близостью в той интимной полутьме, в которую погрузился зал с первыми звуками медленного танца.
Когда последний аккорд отзвенел и растаял под сводами зала, она нехотя подняла голову с его плеча и увидела его блестящие в темноте глаза. Он немного ослабил узел сцепленных рук и, сглотнув, тихо спросил:
– Хочешь
