а оглянуться, чтобы посмотреть на его выражение лица, было неудобно. А класс слушал.
Звонок ударил по ушам.
– Ну что ж, – сказал историк, – у меня больше нет вопросов. А у вас?
Послышалось нестройное: «Неее».
– Оценка «отлично». К следующему уроку повторить параграф 8. Но готовьтесь к новой теме. Свободны.
Учитель стремительно вышел, а Женя подошел к парте и столкнулся со своей соседкой.
– Да ты просто спаситель, – улыбнулась она, – за весь урок больше никого не спросили.
– Я ненадолго, – ответил Женя, – на четверть.
– Значит, надо тебя использовать на полную катушку!
Девушка неожиданно взлохматила Женькину прическу. Он смущенно попытался пригладить волосы, но соседка перехватила руку:
– Да ты что! Так лучше! Кстати, я Вика.
Она уверенно взяла Женю за локоть.
– Пойдем. У нас математика. А у Злыдни вроде ПМС, так что мало не покажется…
Молчуна весь день колотило. Он все время представлял, как его вызывают к доске, заставляют отвечать, а он…
Но обошлось. Учителя с пониманием отнеслись к тихому новенькому. Даже, пожалуй, остались довольны – он не кричал, не шептался с соседом (то есть соседкой) по парте, слушал внимательно и смотрел робко. Хороший мальчик. А на русском учительница даже похвалила его за хороший почерк. Молчуну было приятно, но немного странно. То есть почерк у него действительно был на загляденье (он гораздо чаще писал, чем говорил), но хвалить за это? Какая разница, как человек пишет? Главное – что!
Хотя содержание написанного оценивать было глупо. Молчун, как и весь класс, старательно записывал все, сказанное учителем. Это тоже было немного странно, но, подумав, Молчун согласился, что это правильная методика. Она позволяет концентрироваться на мысли. Напишешь – поневоле запомнишь. Он бы, правда, не заставлял фиксировать слова буквально (при творческой переработке, когда через себя пропускаешь, знания еще лучше усваиваются), но и этому можно было найти разумное объяснение. Например, понятно же, что народу в классе много, а уровень у всех разный. Поэтому нужно ориентироваться на самых слабых.
В общем, первый день проходил совсем не так катастрофически, как он опасался. К последнему уроку Молчун позволил себе даже расслабиться. И зря.
Он совсем забыл, что в школе есть не только учителя, но и ученики. Одноклассники пока приглядывались к нему. На первой перемене один шустрый и остроносый подкатил с глупыми вопросами: «А ты кто? Как зовут? В какие игры играешь?», но после первого же хмурого взгляда отвалил в сторону.
Зато после уроков Молчуна поджидали. Он спешил в скверик возле школы – после уроков Птицы договорились там встретиться (а Молчун уже стал вроде как Птицей). Но за углом напоролся на троих. Остроносый стоял посредине, двое крепких одинаковых пацана – строго симметрично за его плечами.
– Ну че, поговорим?
Молчун
