он кивает в сторону прихожей.
– Та записка…
Я медленно киваю, жду, когда он продолжит.
Лео закидывает крошки в рот, медленно сглатывает.
– Если вы вдруг встретите папу или маму и разговоритесь, не стоит упоминать ее. Записку.
Я встаю, наливаю два стакана воды, ставлю один перед Лео и снова сажусь напротив.
– Может, тебе стоит им рассказать?
Он не отвечает.
– Если тебе плохо, – продолжаю я. – Или если тебя кто-то обижает…
Лео качает головой.
– Папа занят. Он вечно работает. У него нет времени на такие вещи.
Такие вещи? Я делаю глоток воды.
– А мама?
– Мама?
Лео мотает головой, и челка снова падает на глаза.
– Вряд ли.
Слова повисают в воздухе. Я чувствую, как напряжение в комнате нарастает.
– Почему ты так думаешь?
Я стараюсь сохранять нейтральный тон, чтобы не выдать своего любопытства. Лео смотрит на бокал перед собой.
– Мама… она… она…
И я снова испытываю то самое чувство, которое посещало меня прежде столько раз, в разных жизненных ситуациях, с самыми разными людьми. Тут что-то кроется.
– Какая? Какая она?
Лео медленно поднимает лицо, мы смотрим друг другу прямо в глаза. Что-то мелькает в его взгляде, но так быстро, что я не успеваю истолковать, осмыслить это.
– Сложно объяснить, – бормочет он и опускает глаза. – Она странная.
– В каком смысле? Приведи пример.
Я понимаю, что зашла слишком далеко, и открываю рот, чтобы как-то сгладить свою бестактность, но Лео успевает раньше.
– Я помню, – бормочет он, – когда мне было лет пять или шесть, мы с мамой шли по мосту и она внезапно швырнула сумочку в реку. Вот так просто. Не знаю, откуда мы шли и куда, но помню, я тогда подумал, что странно идти так близко к краю. Она держала меня за руку, я что-то рассказывал, но она смотрела не на меня, а на воду внизу. Потом она подняла руку и швырнула сумочку через перила. Вместе с кошельком, ключами, телефоном и всем остальным. Прохожий попытался нам помочь. Он пытался подцепить сумку длинной веткой, но ему это не удалось. И сумка ушла на дно. Позже, когда мама объясняла папе, что случилось, она сказала «уронила». Я сильно удивился. Я же знал, что она нарочно выбросила ее. И не мог понять, почему она не рассказала правду даже папе.
Тикают кухонные часы. Лео сжимает костяшки пальцев до хруста. Я сижу в ошеломлении. Не знаю, чего я ждала, но не таких подробностей их личной жизни. Ведь он видит меня второй раз в жизни.
Я чешу бровь.
– Иногда взрослые совершают поступки, которые кажутся странными на первый взгляд. Но это не означает…
Лео поднимает голову.
– Это только одна из историй. Я мог бы рассказать и другие. Похуже этой.
– Связанные с твоей мамой?
– Да,
