она не в бре́внах – в ре́брах искони́И всему на свете доброму сродни!
Раздышалось небо, раздышалось –
Ах, повремени, Татьяна, малость,
Глянь: у дома светит кроткое лицо,
На руке сияет робкое кольцо,
На крыльцо слетает, как серебрецо,
В белом оперенье чьё-то письмецо́ –
Может быть, от рода вестка-памятцо?
Всякое там имя, всяко житьецо:
Будешь умной, Таня, – будешь поминать,
Будешь с милым другом счастье знаменать.
Край
Поэма любви
А кто здесь бывал, кто бродил до меня,
Что видел при вспышках ночного огня?
Красуется рядом – велик не велик! –
И просится к сердцу цветок-чаровник.
И просится в душу тоска не тоска,
А то, что наречь помогают века:
И нежность, и жалость, и слёзы тайком,
И благоговенье пред малым цветком.
Земля!
Ты всегда до предела моя,
От света рожденья до судного дня.
Всегда накануне рассвета и мглы
Едина до смерти, до красной золы.
«А и вправду дивное село…»
А и вправду дивное село –
Дивное! Садами заросло,
В деревах блуждаю благовольно,
Вспоминаю дом, что хлебосольно
С присказкой: «Мечи, что есть в печи!» –
Предъявлял вчера мне калачи,
Жа́ренье, варенье и печенье,
Вя́ленье, сушенье и моченье.
Пили тоже много, пели тож –
Ой, да на Руси не пропадёшь!
Но главнее главного – реченья,
Тут уж не до щей, не до печенья,
Попадись кому на язычок,
Я-то знаю, потому молчок,
Но зато уж ушки на макушке…
Оценили мой маневр старушки,
Не остались старики в долгу
(Им бы лишь бы бабы ни гу-гу…),
Но, любя златую середину,
Вместе все поведали былину,
И, воспоминая дивный сказ,
Я в садах гуляю, про запас
Собирая шелесты и красы,
Ладя стихотворные балясы…
«Одолел солдатчину Игнат…»
Одолел солдатчину Игнат –
Кто теперь? Ни пахарь, ни солдат.
Позади – военная неволя,
Впереди – родимая недоля.
Дошагал до дому, седоус.
Ну, а дом не полон и не пуст –
Вовсе нету отческого дома…
Времени трухлявая солома
Занесла сгоревшее село,
Вся судьба Игната – наголо.
Не зовёт, не чудится Татьяна,
Сам-один стоит среди бурьяна.
«Как жила, любезная жена?
Может, и теперь ещё жива?
Под какою кровлей, кем сохранна
Временем гонимая Татьяна?»
…То ли ветер налетел врасплох,
То ль донёсся чей-то тихий вздох.
Оглядел Игнат свою деляну:
«Поживу, пожду, поди, Татьяну».
Жил и ждал, не помня лет и зим,
Поневоле стар и нелюдим,
Ставил
