не знаем. Читатель помнит: пока ведь никаких легенд нет.
Есть только колдыбанская действительность. В нее и окунемся снова.
Когда мы собрались в «Утесе» в очередной раз, наш путь к барной стойке, то есть к истине, начался как всегда:
– Не кажется ли вам, уважаемые сотоварищи, что сегодня разлив нашей мысли можно смело уподобить бурному разливу матушки Волги? Такая же ширина, такая же глубина и такая же неукротимая сила.
Но едва это свежее наблюдение осенило флагманский столик, как Юрий Цезаревич замахал руками:
– Опять за свое! Лучше скажите, когда в «Утес» повалят толпы туристов?
– Каких туристов? – удивились мы. – И что им делать в «Утесе»?
– Вот те раз! На Луку Самарыча смотреть.
– Какого еще Луку Самарыча? – снова удивились мы.
– Вот те раз. Вот те два. Вот те…
По счету «три» Подстаканников указал на какую-то бумагу, красовавшуюся на стене в новой роскошной рамке. Мы в общем-то сегодня сразу заметили ее, но решили, что это выписка из «Правил культурного обслуживания».
Но приблизив носы и, соответственно, очки к документу в новой роскошной рамке, мы увидели вместо давних торговых директив: «Не обвешивать», «Не обсчитывать», «Не грубить» – нечто новое. Ну да, это была выписка из протокола общего собрания. Того самого, исторического. На котором мы постановили породить волжского Геракла – супергероя Луку Самарыча.
– Забыли? – строго вопросил бармен. – А еще единогласно голосовали!
– Помним, конечно, помним, – торопливо загалдели мы. – Голосовали. Единогласно… И про восхищенных туристов тоже помним.
– Скоро они сюда нагрянут, совсем скоро. Как только дойдет до них молва про Луку Самарыча, так и повалят валом, так и пойдут косяком.
– Ну и, разумеется, понесут доллары, фунты, евро. Причем в баснословных количествах. Вся проблема будет, куда их девать.
Юрий Цезаревич глянул на свой сейф: не пора ли действительно приобретать новый, раз в десять или даже в сто раз более объемный? Но вдруг спохватился:
– Стоп, господа благодетели! Послушаем, что скажет по этому поводу… Лука Самарыч.
Мы опешили.
– А кто у нас Лука Самарыч? – от неожиданности бухнул флагманский столик.
– Вот те раз! – возмущенно воздел руки вверх Подстаканников.
Но капитаны, они же лоцманы, а по совместительству и боцманы флагманского столика уже опомнились.
– Товарищ Лука Самарыч! – выкрикнул Самосудов.
Правда, выкрикнул в пространство, но по-военному, то есть очень убедительно. Правда, тут же запнулся, но эстафету подхватил Безмочалкин:
– Добро пожаловать, Лука Самарыч!
Он сделал жест рукой. Тоже в пространство, но по-банщицки, то есть очень артистично.
– Просим, Лука Самарыч! – подхватил Молекулов.
