остатками бурлацкой красоты!Вы, небеса, отвыкшие от клика
Высоких птиц и воскликов людей!
И даже ты, пониклая Паника,
Где я купал казачьих лошадей! —
Простите, что немыслимо немолод,
Я рад бы петь, да сам себе не рад.
И ты, и ты прости меня, мой город,
До млечных звёзд
протяжный Волгоград.
«– Хватайте жизнь за мягкие места…»
– Хватайте жизнь за мягкие места! —
Глаголят хваты, напрягая жилы.
Увы, до упокойного креста
Мне мягких мест судьба не подложила.
Зарницы детства вижу наяву,
Хоть памятью некстати пооббился,
Пусть не глодал я смолоду траву,
Но сытым хлебом тоже не давился.
В пятнадцать лет отбился от семьи
И с родиной негаданно простился,
Когда ж в душе запели соловьи,
Я тоже щёлкать с ними припустился.
Впрок заимел квартиру, а не дом,
Вяжу вслепую песенки из лыка
И нахожусь строптиво
под хмельком —
Законченный щелкун и прощелыга.
А впереди тщета иль пустота,
Как и у всех, кто жил и не постился.
Не только жизнь за мягкие места,
Я и жену-то лапать разучился.
«Скучаю по снегу, тащусь по морозу…»
Скучаю по снегу, тащусь по морозу —
Душе не хватает подарка.
Струятся по стёклам небесные слёзы
Да тлеет листва, как цигарка.
Её согребает рачительный дворник
Метлой застояло-сарайной,
Брехнёй заливается пёс-подзаборник
Вослед стукотени трамвайной.
Он чует: зима близ и около бродит,
У сытеня тают заначки…
Ах, как замолодит, ах, как заколодит,
Весёлые грянут кулачки.
Но странное дело, очнулись сирени,
Испив молодильной водицы,
И вёдру назло оголили колени,
Не прочь к декабрю обрядиться.
А я, наглотавшись цивильного чаю,
От стужи тепло отличаю,
Но денно и нощно по снегу скучаю,
По вечному снегу скучаю.
«Дождался! «Ни дна, ни покрышки!»…»
Дождался! «Ни дна, ни покрышки!» —
Кричат мне на старости лет
За все гулевые излишки,
За благо, которого нет.
Несчастно-весёлый и взгальный,
Приду на крикливый собор:
– Шумите, витии?.. Сусальный
Уже не по мне разговор.
Никто моих туч не развеял,
И я не рыдал никому —
За всё, что по жизни содеял,
Отвечу себе самому.
Так проще, коль сам не голубил
Судьбу, что по следу брела,
А если в хмель-омут до глуби
Нырял, то никак не со зла.
И в этой сноровке и справе,
Корявый, аки горицвет,
Останусь в бесславье и славе —
Несчастно-весёлый
