они знали, что хватит одного флайера? – Гаррисон недоуменно почесал лоб.
– Шлем этот не только защищает твою башку, лишенную мозгов, – ответил Фрезер, – а сообщает, жив ты или отдал концы! Ясно?
Флайер завалился на бок, так, что Вильяма швырнуло об стенку, потом ускорился. Трюм огласился воплями и проклятиями, по полу прогромыхала выпущенная кем-то из рук винтовка.
– Что они там, с ума посходили? – гневно вопросил Арагонес.
– Нет, – невозмутимо ответил Ли. – Просто по нам стреляют.
– Э, да? – лицо латиноамериканца мгновенно стало белым. – Спаси нас Святая Дева!
Молитва оказалась действенной, полет выровнялся. Спустя примерно час снаружи раздался глухой удар, потом что-то загрохотало, словно вытаскивали якорь размером с дом.
– Поднимайся, поднимайся! – вдоль трюма прошел Рагнарссон. – Прибыли!
Люк распахнулся, открыв ярко освещенный коридор.
Дорогу от флайера к «Оружейному комплексу №22» Вильям запомнил плохо. Сознание мутилось от усталости, в голове гудело, словно там завели бетономешалку, перед глазами что-то мелькало.
Очухавшись, обнаружил, что успел снять шлем и бронежилет. Винтовка, поставленная на предохранитель, стояла там, где положено.
– Эй? – на него обеспокоенно глядел Ли. – Ты что, уснул? Нам пора, пойдем!
– Ага, хорошо, – Вильям поднялся, побрел вслед за товарищами.
В недрах звездолета царила мрачная тишина, будто экипаж попрятался. Никто не попался навстречу легионерам, пока они добирались до расположенных на седьмой палубе «казарм».
Завидев койку, Вильям ощутил, что не в силах сделать и шага. Не раздеваясь, рухнул на нее, успел только ощутить, как щеки коснулось шершавое одеяло, после чего уснул.
Глава 4.
Угол голографии измялся, а Джудит на ней почему-то выглядела печальной. Вильям лежал, отвернувшись к стене, и бездумно смотрел на карточку, время от времени касаясь ее.
Он дорого заплатил бы, чтобы снова оказаться в Ливерпуле.
Вспоминался дом – выглядевшая тесной двухкомнатная квартира в огромном жилом блоке, ежедневные поездки на работу и обратно, такие притягательно скучные, физиономии сослуживцев, некогда казавшиеся унылыми, а теперь почему-то симпатичные…
Все, что когда-то было обыденным, теперь представлялось интересным и живым, события последних дней казались страшным сном, оставившим после себя синяки и ссадины, а также ноющую слабость в мышцах.
Вильям поднял руку, взгляд его уперся в болтающийся на запястье узкий браслет с крошечным циферблатом, на котором без особой спешки меняли друг друга цифры: 9:319:12:33:19… 18… 17… 16…
Он чуть не вздрогнул от внезапно накатившей ненависти, захотелось расколотить проклятый индикатор об стенку, чтобы не видеть его больше никогда, никогда…
Хлопнула дверь, и полный сдерживаемой ярости голос прорычал:
– Взвод,
