горе моё! В конце концов, и она тоже виновата!… Кстати, суп всё ещё там! Надо успеть его ликвидировать до прихода Лёна, а то совсем мальчик аппетит потеряет, с его-то психикой!
Вот и опустела курилочка… Только Геша докуривал еще сигарету, да Вадя, интроверт и молчун, задумался над шахматной доской. С шумом включилась трансляция и Геша поморщился от неожиданности. На сцене разгорался скандал – Марфа делала разнос после прошедшего собрания. И чего она их мучает? Всё равно уже не работать вместе… Или ещё надеется?…
– Вы дорогие мои, к себе претензии предъявляйте! Мне стыдно с вами работать! И вы еще Чехова хотите играть?!…
– Нервничает Марфа… Я её понимаю – прикрылась лавочка! – Геша вытянул, наконец, ноги и облокотился на спинку лавки.
– Естественно, нервничает… – Вадя оторвал взгляд от доски, – Кто ж её держать-то будет, кроме Ильина?… Один раз пригласили в приличный театр, так потом не знали, как избавиться… Актёры всем составом отказались работать с нашим чудом! Это нам деваться некуда…
Ничего интересного здесь уже не предвиделось. Пожалуй, надо было рулить. Ксюша направилась к гримеркам, попутно вытирая жирные пальцы влажной салфеткой…
А трансляция, установленная на каждом углу, продолжала орать на весь театр голосом Марфы:
– Куча хорошего материала, куча! Но вы же не способны ни на что! С кем делать его?! Вот Юра… Талантливый актёр, что скрывать! Но надо же развиваться! Талант – это только пол дела! Без трудолюбия он – ничто! Пахать надо! До крови, до жил разорванных! Крутиться, как юла, по сцене! А вы претензии предъявляете! Оправдание своей лени ищите!!! Вот, правильно, что разгоняют вас! Это единственный выход!
– Вы бы и сами развивались, Марина Дмитриевна! Вам ведь тоже далеко до гениальности! – парировал Юра…
Ну вот как его поддерживать? В такой войне, будь он прав хоть сто раз, никто участвовать не хочет… Актёры – народ мирный. Да и трусоваты. Когда Ксюша вышла из подвала с другой стороны, разговор на сцене набирал новые обороты.
– …не желаю с вами работать, господин Матейчук! Вы свободны от моего спектакля!
– Огромное Вам, человеческое спасибо!
Ксюша была уже возле дверей на сцену, когда из них, чуть не сбив её с ног, вылетел Юрка. Несясь к выходу, он сквозь зубы бормотал ругательства!… Наверняка выживут его, если театр останется. Слишком уж неудобен. И плевать им, что он прекрасный актёр!
Вот и гримерочка пятая! Каждый её обитатель проводил в ней гораздо больше времени, чем, скажем, дома. Актёры там пили чай, учили роли, ели и даже спали между репетициями. Все шестеро были очень разными, каждая со своим фокусом, но даже такие странности, как регулярно пропадающие и через время волшебно появляющиеся уже изрядно потрёпанные вещи прощались, поскольку всякое в семье бывает – не уходить же из гримёрки!
– Как ваша репе… – Ксюша не договорила.
– Шшшшш, –
